Мертвяк

Артемьев уже начал подзабывать, что такое подобные броски. А ведь бывало и похуже. Афганистан. Африка. Локальные, но оттого не менее страшные войны. Были горы, были и джунгли. И объекты врага, которые необходимо было разнести.

Ничего, есть ещё порох в пороховницах, подумал Артемьев. Держался он нормально. Во всяком случае, бойцам из группы «Юг», в которой сейчас был нулевиком, он не уступал!

— Пропусти батьку, я поведу, — сказал Артемьев после небольшого перерыва ведущему.

И опять шаг за шагом. Вперед! По чужой территории. Некогда советская земля. Наша земля. Еще несколько лет назад разве мог Артемьев представить себе, что будет ночью прыгать сюда с вертолета, мерить горные версты, обходя населенные пункты, соблюдая маскировку, стремясь к объему, подлежащему уничтожению. Сейчас для него, офицера, КГБ СССР, это — вражеская территория.

Не останавливаться. Вперед. На ведущем большая ответственность. Нужно задавать темп и направление.

Прочь посторонние мысли.

Тяжелая дорога — через горы, расщелины, первым — это для диверсионной группы. Больше никто там не пойдет. Проскользнуть тенью и обрушиться на врага, возникнув будто из ниоткуда, — это работа диверсионной группы. У группы, проявившейся раньше или позже времени «Ч», шансов на выполнение задания совсем немного. И на то, чтобы выжить, тоже.

Привал. Укромное место — со стороны не высмотришь. Троих бойцов — в охранение. Несколько минут на отдых. Парни умеют их использовать. Расслабиться, — вытянуть гудящие ноги. Перевести дыхание.

— Как оно — возвращаться? — спросил Артемьев.

— Сочтемся с душманами, — недобро прищурился Опаленный — тот самый старший лейтенант-танкист, Валерий Лунев, не так давно бывший дичью в охоте на человека. Единственный, кому удалось выбраться из «загона». — Вспомнят еще ту охоту.

— Пошли, — приказал Первый.

Первому — лучше знать. Нулевик — Артемьев, руководит операцией. Но непосредственно боевыми действиями, продвижением командует Первый — худощавый, невысокий жилистый спец из расформированной после октября девяносто третьего группы «Стяг» — лучшего спецподразделения в мире.

Опять груз на плечо. Оснащение и вооружение группы — боеприпасы, взрывчатка, радиоуправляемые мины, бесшумное оружие: автоматы «ОЦ-14» и снайперские винтовки «винторез», рации, гранатометы, легкий пехотный огнемет «шмель», приборы ночного видения.

А вот бронежилеты и бронешлемы со встроенными рациями, обычно используемые в противотеррористических мероприятиях, для диверсионной группы — слишком большая роскошь. Как при полете в космос — каждый грамм веса на учете, берется только самое необходимое.

Средняя глубина заброски — несколько десятков километров. Маршрут тщательно разработан — он прочерчен на электронном планшете. Оставлено время для страховки. Но оно не понадобилось. К нужному месту диверсионная группа вышла без особых затруднений — ничуть не сбившись с графика.

— Знакомые места, — прошептал Опаленный. Здесь он провел самые худшие месяцы своей жизни. Пережил самое страшное испытание. И вышел из него с честью..

— Вон он, — Артемьев отрегулировал инфракрасный бинокль. В нем окружающее выглядело бледно-зеленым. Вдалеке, среди гор, расположился лагерь. Он напоминал типичный объект ГУЛАГа — вышки, контрольная полоса, одноэтажное квадратное кирпичное здание, несколько бараков — длинных, как складские помещения, грузовик и три легковые машины перед гаражом. Дальше скалы обрывались, внизу бурлила горная река.

Вон бараки, показал Опаленный. — Как скот людей держат.

— Что-нибудь изменилось после тебя? — спросил Артемьев.

— Вроде нет…

— Лишь бы вокруг какую-нибудь хитрую сигнализацию не установили.

— Могли. Но маловероятно, — покачал головой Опаленный. Считают себя здесь, бандюги, хозяевами. Кого им бояться?

Теперь ушки на макушке. Самая опасная зона — вблизи объекта.

— Сохранять радиомолчание до моего распоряжения, — приказал Первый. — Надо их прощупать.

— Я и Опаленный, — предложил Артемьев.

— Действуйте, — кивнул Первый.

Артемьев и Опаленный выбрали самый неудобный маршрут — пришлось карабкаться чуть ли не по отвесным скалам..

Ночь — друг спецназовца. С ночью нужно уметь дружить, ее нужно знать и уважать — тогда она будет не врагом, а другом и помощником. Инфракрасные очки и приборы ночного видения дают цветное преимущество, нужна только практика, чтобы ориентироваться в бледно-зеленоватых пятнах. Ночь не любит неосторожных и забывчивых, не прощает самонадеянности. Горящая сигарета в темноте различима за восемьсот метров, горящая спичка — за полтора километра, свет фонаря и вспышка выстрела — за два, а фары и костер — это уже восемь километров. Ночью в два раза лучше слышимость, поэтому неосторожное движение, опрометчивый возглас, треснувшая ветка могут обернуться крахом всей операции. Тот, кто умеет скользить по ночи неслышно, осторожной кошкой, используя растительность и детали ландшафта, — хозяин положения. Особенно если на тебе комбез из ткани, непрозрачной для инфракрасных лучей и потому скрывающей тебя от приборов ночного, видения. Артемьев всегда был дружен с ночью. И Опаленный тоже.