Мертвяк

Менгель подсоединял к венам жертвы трубочки. Надрезал плоть. Девушка была уже мертва. Она только что умерла — и это значило много.

Менялась структура извлеченных из гипофиза, щитовидной железы, печени веществ. Создавались и рушилась молекулярные цепрчки. Выкристаллизовывалось нечто, что способно в очередной раз потрясти мир «черной фармацевтики». Менгель работал, отключившись от всего. Он будто стал частью своей совершенной аппаратуры. Его несли куда-то вдаль сладострастные волны. Он пребывал в экстазе. Сейчас его усилиями создавалось нечто новое. Нечто такое, чего не видел и не знал еще ни один человек в мире. Момент расширения знания человечества. Менгель не врал, когда говорил, что живет для этого. Это было его высшим наслаждением.

— Первый эта завершен, — сообщил Кутепов.

Менгель отошел от операционного стола и устало упал на стул.

— Отлично.

— Вы бледны. Вам плохо? — спросил Кутепов.

— Мне? Я чувствую себя изумительно!.. Если вторая стадия завершится нормально, будем готовить номер двести пятнадцать. У нее уникальный состав крови. Уникальные гормоны.

— Анастасию? — Кутепов представил томящуюся в «запаснике» девушку, и сердце у него защемило.

— Номер двести пятнадцать, а не Анастасию, — жестко отрезал Менгель.

⠀⠀ ⠀⠀ *⠀⠀ *⠀⠀ *

Едва слышный щелчок. Короткая стрела, выпущенная из арбалета с инфракрасным оптическим прицелом, нашла цель. Часовой на вышке уронил голову, в которой прибавилась еще одна дырка. Вверх бесшумно скользнул темный силуэт. Все, одна точка под контролем.

— «Лавина»! — послышался из радии голос Первого. Это означало начало операции.

Едва слышные хлопки — пули «винтореза» продырявили охранников на двух других вышках. Ночь разорвали взрывы гранат. Спецназовцы уже перемахивали через ограждение. Ничего не понимающие охранники, выскакивающие на улицу, ложились под свинцовым напором — с вышки их косили без всякой жалости.

Спецназовцы рассредоточивались по территории. Заряд из «шмеля» по караульному помещению, еще пара гранат — все, теперь о них можно не беспокоиться.

Артемьев швырнул светошумовую гранату в домик, где веселились свободные от службы охранники. Выбил дверь. Заскочил в помещение, в котором трясли головами обалдевшие абреки. В углу съежилась голая девушка, которую, похоже, здесь пускали по кругу. Стол с яствами перевернут, по полу растекается красное вино.

— Лежать, уроды! — крикнул Артемьев и с хрустом врезал десантным башмаком по лицу абрека, тянущегося за автоматом.

Другой попытался повернуть в его сторону автомат, и тут же получил прикладом от спецназовца.

— Здорово, Руслан, — Опаленный нагнулся над крупным горцем. — Дичь вернулась.

— А, — Руслан посмотрел на Опаленного, и тут лицо его передернулось. — Собака.

Опаленный сграбастал небритую физиономию так, что у горца непроизвольно хлынули слезы. Руслан попытался ударить Опаленного, но танкист впечатал его лицо в пол.

— Это твои первые слезы, поганец. Будут еще, — недобро нахмурился Опаленный.

— Закончили, — слышались доклады офицеров.

— Зачистка закончена.

— Караулку пропылесосили.

— В первом секторе какой-то гад никак не угомонится. С пулеметом.

— Уничтожение.

— Готов… Сектор зачищен…

Артемьев открывал двери бараков. Когда-то точно так освобождали узников фашистских концлагерей. Изможденные, потерявшие надежду люди не верили, что их мучения заканчиваются. Артемьев нагнулся и погладил мальчонку лет двенадцати, явно кавказского вида. Посмотрел в глаза некрасивой девушки, стоящей на коленях в углу барака. Одни заключенные плакали, другие что-то горячо пытались объяснить, третьи что-то спрашивали. Артемьев автоматически отвечал. И чувствовал, что на его глаза, наворачиваются слезы.

— Через пять минут будут, — сказал Первый, глядя на часы!

— Хорошо, — кивнул Артемьев.

Вертолеты появились через четыре минуты. Они приземлились на ровную большую площадку перед бараками. Людей начали загружать в их объемные чрева.

— Надо быстрее. Как бы местные не переполошились, — беспокоился Первый.

Вскоре погрузка закончилась. Артемьев затолкал в портфель все найденные в канцелярии бумаги, дискеты, винчестеры от компьютеров. С помощью взрывчатки взломали три сейфа. Кажется, управились. Больше на базе делать было нечего.

— Как с местами? — поинтересовался Артемьев, подходя к вертолету. -

— Бандюков всех не вывезем. Что делать с ними?

— Как что? — пожал плечами Артемьев, — В утиль.

Первый кивнул.

Старая фраза — если враг не сдается, его уничтожают. Первый знал, что есть враги, которых уничтожают даже тогда, когда они сдаются. И знал, какое осиное гнездо они сожгли только что. Есть преступления, после которых в живых не оставляют. И Первый воспринял приказ как должное…

⠀⠀ ⠀⠀ *⠀⠀ *⠀⠀ *