Мертвое море

Туман, море и чертовы водоросли: казалось, им не было конца. Само по себе их положение уже было достаточно плохим, но вездесущий клубящийся туман определенно не способствовал улучшению обстановки. Как долго можно плыть на плоту в густом, сыром тумане и не слететь с катушек? Туман, казалось, сеял хаос в головах. Гослинг сталкивался с ним в море бессчетное количество раз: чем плотнее туманная завеса, тем глубже людские страхи. Моряки становились молчаливыми, угрюмыми и задумчивыми. Туман по капле выжимал из человека душу, а когда рассеивался — так всегда бывало на море, рано или поздно, — мысли тут же прояснялись: люди начинали разговаривать и смеяться, хлопать друг друга по спине, возможно чувствуя себя глупо из-за того, что позволили туману заключить себя в незримую темницу.

Но в этом богомерзком месте туман никогда не рассеивается, здесь всегда сыро и тревожно. Сколько может продержаться человеческий разум в лабиринте кровоточащего тумана? За последние несколько дней, хотя Гослинг уже потерял счет времени, ему не раз хотелось закричать на этот чертов туман: он душу бы продал, чтобы завеса рассеялась хотя бы на несколько мгновений. Можно было не только увидеть, как туман обволакивает тебя, словно саван, но и потрогать его, узнать его запах и вкус. Иногда Гослинг даже ощущал его внутри себя, чувствовал, как он клубится в животе, заполняет череп серыми, неясными нитями.

Такой была их реальность, и об этом не следовало размышлять, но Гослинг не мог выкинуть мысли из головы и по этой причине заставлял своих людей грести: физическая нагрузка была для них полезна, давала иллюзию, что они не просто движутся сквозь туман, но плывут к какой-то цели, что их судьба в их руках. Что-то подобное было необходимо для поддержания духа.

Нужно было за что-то держаться, за что-то бороться.

Но была и другая причина. Скопления водорослей стали очень густыми, местами непроходимыми, но в зарослях были проложены каналы, и Гослинг оптимистично надеялся, что они куда-нибудь их выведут: в места, которые невозможно вообразить даже в самых страшных кошмарах, или туда, где их будет ждать избавление.

Поэтому они продолжали грести, то и дело сменяя друг друга, вглядывались в туман и ждали.

Спустя какое-то время Кушинг произнес:

— Что-то приближается.

15

Сакс тоже ждал.

Он ждал, когда небольшую команду Кука постигнет крах. Это было также неизбежно, как смерть, налоги или анальные развлечения Фабрини. Некоторые вещи неминуемы: можно засунуть голову в песок или себе в задницу, но рано или поздно они все равно произойдут. И тут возникает вопрос, будешь ли ты готов посмотреть им в лицо как мужчина или же станешь обниматься с этими трусливыми педиками из компании Кука и плакать в три ручья.

Никогда в жизни Сакс не видел более некомпетентных людей, чем эта кучка клоунов: Фабрини, Кук, Менхаус и Крайчек, не говоря уже об их новом дружке Маковски — Чокнутом Слиме.

Ну и команда.

Таких кретинов можно увидеть, наверное, только в «Полицейских Кистоуна»[7]

. Жалкое зрелище, даже противно. Сакс, несомненно, держал их всех за генетический мусор, Фабрини же он представлял в компании обмазанных маслом загорелых мальчиков, массирующих тому плечи и высасывающих друг у друга карамельки изо рта.

Господи, словно реалити-шоу для психопатов.

Кук, естественно, претендовал на лидерство.

«Но Элтон Джон тоже претендовал на право называться мужчиной», — подумал Сакс.

И если он лидер, то лидер кого? Вот вопрос. Потому что его команда — сборище неудачников: Крайчек свихнулся, Менхаус — маменькин сынок, Фабрини… Черт, Сакс, конечно, слышал про гомосеков, но Фабрини даже на их фоне выделялся своей трусостью. Еще этот новенький, Чокнутый Слим, у которого в голове тараканов больше, чем на помойке, и Кук — классический выродок, сидящий на вершине кучи дерьма, как цирковая обезьяна.

Каждый был сам за себя, что означало медленную смерть. Нанимая в Норфолке этих кретинов, Сакс и представить не мог, в каких бесполезных помойных крыс они превратятся. Самое крупное сборище педиков с момента воссоединения «Виллидж Пипл».

Сакс не мог удержаться от смеха. А еще говорят, что это он чокнутый, думают, что это от него исходит настоящая опасность. Надо же! Да он их единственная надежда на спасение в этом богомерзком месте, потому что все они — потенциальные мертвецы. У Кука нет лидерских качеств, ни у кого из них нет. Со временем — а его у них предостаточно, не так ли? — все развалится. Кук годится лишь на то, чтобы чистить ботинки и драить сортиры, а лидер из него никакой. Нет уж.

Будь у Кука хоть чуточка мозгов, он организовал бы все и спланировал: каждый должен быть вооружен, назначены часовые, хотя бы для начала. Потому что каким бы ни был Сакс, он точно знал: на корабле они не одни, что-то обитает здесь, рядом с ними. И это не просто еще один псих вроде Чокнутого Слима, а нечто другое, опасное.

Нечто зловещее.

Сакс понял, что рано или поздно они приползут и снова попросят его встать у руля. Другое дело, сколько их к тому времени останется.

16