Мертвое море

            Опять же, он не был уверен, почему он так мыслит, позволяя паранойе проникнуть в его слабые места. Но, тем не менее, он так мыслил. Потому что здесь, в этом мире тумана и зловонного моря, лучшее, на что можно было надеяться - это что их никто не увидит.

            Кук зажег еще один химический фонарь и взглянул на раны Хаппа. Крайчек положил его голову себе на колени и гладил его по лбу. Кук поднял на него глаза, и они оба поняли друг друга без слов - прогноз был не утешительным. Левая бровь и большая часть волос на голове Хаппа были опалены. Лицо представляло сплошной серо-фиолетовый синяк. На рту, под носом и на ушах запеклась кровь. Кожа на груди и руках была содрана до мяса. Там, где она сохранилась, была обожжена до черноты. По лбу стекали ручейки пота. Хаппа всего трясло. Он то и дело стонал. От него исходил жар, лихорадочный и тошнотворный... а еще запах, горячий, кислый смрад, похожий на дыхание умирающего.

            - Похоже, тут без шансов? - спросил Кук.

            - Да, если нас немедленно не подберут.

            Кук облизнул губы.

            - Каковы шансы, что это произойдет?

            Крайчек уставился на него.

            - О чем ты?

            - Спрашиваю, потому что ты матрос.

            Крайчек пожал плечами.

            - Думаю, шансы неплохие, если кто-то поймает наш сигнал бедствия. Если это так, найдут нас скоро. Должны уже найти. Всегда есть радиомаяки. Все плоты и шлюпки оснащены ими. Они начинают посылать сигналы, как только попадают в воду.

            Но Крайчек уже объяснял ему это ранее. Они назывались ЕПИРБ, аварийные радиомаяки, указывающие местонахождение. Они посылают сигналы на морских и авиационных частотах бедствия. ЕПИРБ класса А также передают сигнал, который может приниматься спутниковой поисково-спасательной системой. Спасательная шлюпка была оснащена радиомаяком, который начинал работать при попадании в воду. Кук сам запустил ручное устройство, которое нашел среди аварийно-спасательного оборудования, следуя инструкции на контейнере.

            - Ну и конечно, радио, - почти шепотом сказал Крайчек. - Все наши сигналы бедствия... услышат, если там есть кто-нибудь.

            Крайчек сказал именно так, слово в слово, но для Кука это прозвучало так: "Если там есть кто-нибудь, мы только что пригласили их, верно?"

            Нет, Куку это очень не нравилось. Не нравилось думать, что их слушают, контролируют, что их могут найти, просто отследив сигнал. Эта мысль заполнила его разум бесформенной, свистящей чернотой, пронизавшей все его тело ужасом.

            Но разве не этого ты хотел, - подумал он. Чтобы кто-то тебя услышал? И нашел?

            Только он не был уже в этом уверен. Не был уверен во многом. Он лишь следовал инстинкту, возможно, окрашенному воображением, но он подсказывал ему, что здесь лучше не высовываться. Он не знал, чего ждать, но предчувствия были нехорошие. И час за часом они усиливались.  Как будто шестое чувство пыталось предупредить его о надвигающейся опасности.

            А сводилось все к тому, в чем Кук не мог заставить себя признаться - что он не знает, где они находятся. Но у него было нехорошее чувство, что их нынешнее местонахождение нельзя было отыскать на карте... по крайней мере, нарисованной в здравом уме. Здесь все было неправильно. Согласно его внутренним часам солнце должно было давно уже встать... но не было даже намеков на него. Ни малейшего лучика. Было не совсем темно, но и не светло. Словно они застряли в каких-то затяжных летних сумерках. Это было неправильно. Тот гнетущий, удушающий туман тоже был неправильным. Густое студенистое море было неправильным. И тот вездесущий газообразный смрад... нет, он уж точно был неправильным. Учитывая все это, Кук отлично понимал, что если здесь и был разум, способный принимать радиосигналы, то он не мог принадлежать человеку.

            И это, вне всякого сомнения, пугало его больше всего.

            Вздыхая, он задумчиво смотрел на неподвижное море и чувствовал, что постепенно сходит с ума. Время от времени он видел обломки - обугленные куски дерева, расколотые балки, пару ящиков. И больше ничего. Если не учитывать скопления плавающих водорослей, дымящихся, словно их только что вытащили из кипящей кастрюли.

            - Похоже, мы просто дрейфуем, - сказал Крайчек. Его голос был еле слышным, словно воздух из проколотой шины. - Просто дрейфуем и ждем.

            Но надежды Куку эти слова не прибавили. Он не был оптимистом по своей природе, но и пессимистом не был. Придерживался золотой середины. Мать называла его реалистом. Они с Крайчеком сумели бы продержаться в этой хорошо оснащенной лодке несколько недель, но Хапп без своевременной помощи мог погибнуть. Возможно, уже было слишком поздно.

            Слишком поздно для них всех.

            Никогда в жизни Кук не чувствовал себя таким одиноким.