Мертвое наследие

— Нет другого бога кроме истинного! — выпалил он. — Триединого в своей сути. А все другие — лишь отбрасываемые им тени, которых почитают слабые, ибо не в силах они прямо смотреть на свет правды и слышать Слово о нём. От того боятся они возвращения его, но оно неизбежно!

Закончив тираду, мужик испуганно вздрогнул и как на подкошенных ногах повалился на пол. Жена, плача и причитая, упала следом, вцепившись в него и уткнувшись лицом в грудь.

— Нужно проверить другие семьи жертв, — сухо сказал я, направляясь к выходу. — Зеф, оставлю тебе Горунара, приглядишь за ними.

Молодой лекарь как ни в чём ни бывало кивнул, продолжая возиться со шрамами девушки. Растёт парень, становится толстокожим. В его ремесле без этого никак.

— Как ты понял? — спросил меня Кромвель, когда мы вышли на улицу.

— Цепочка, я видел такие в Закатном королевстве, на неё крепятся три части разбитого диска, которые можно собрать воедино. Когда закатники молятся, они то собирают его, то снова надламывают. Тем самым они напоминают себе, что бог един во всех своих ипостасях. С цепочки сняли детали, но привычка теребить её в руках, видимо, осталась.

Повторный визит в дом пекарей, где младшая из дочерей была той самой пострадавшей разносчицей хлеба, подтвердил моё подозрение. Пока ещё не было понятно, в чём именно, но хоть какую-то зацепку мы нашли. Обе семьи своим богом считали Триединого, служение которому в Империи, мягко говоря, не приветствовалось. Первый император с самого начала объединения земель стремился создать светское государство, в чём был един со всеми значимыми благородными домами и сильнейшими магами страны. Церковь тут не имела практически никакой власти, но и гонений на верующих со стороны чиновников и аристократов тоже не было, ведь это могло отпугнуть некоторых набожных иностранных специалистов и держателей капиталов. Поэтому в крупных городах стояли храмы Т’ару, Т’ому, Т’миру и даже некоторым другим высшим сущностям, почитаемым в Греше или на юге Павелена. И лишь культ Триединого, в которого так рьяно верили закатники, был под неофициальным запретом. Не казнят, но и нормальной жизни в Империи у тебя не будет. Можно, конечно, тихонько верить, но в церкви Триединого Слово несёт жрец, и без него служение невозможно.

Тайный храм, как и положено, располагался там, где его не найдут — в самом людном месте под носом у всех. А как иначе скрыть десятки прихожан, периодически посещающих это место? Рыночная площадь далеко не всегда была забита людьми, но, когда приходил караван из Южных королевств, тут было не протолкнуться. А всё потому что в одном из прилегающих к площади зданий начинался самый настоящий аукцион. Хитрые южные торговцы сталкивали лбами охочих до диковинных товаров покупателей, которые сами поднимали цену до небес. Именно в такие дни в левом крыле этой торговой конторы собирались люди, которым до торговли не было дела, ведь они приходили сюда для того, чтобы в очередной раз услышать Слово и стать на один шаг ближе к познанию истинного бога.

Сегодня был не торговый день, и тут практически никого не было. Лишь работники и охрана. А ещё вредный и упёртый управляющий, из-за которого мы впервые с момента нашего расследования столкнулись с проблемой закрытых дверей. Не в том в смысле, что там висел замок, а в том, что статуса доверенного лица господина Рейхарда было недостаточно, чтобы вот так просто войти внутрь.

— Это здание принадлежит госпоже Ерине, — сообщил управляющий. — Никто не вправе сюда входить без её на то разрешения.

— Здание, возможно, — прокаркал наш сопровождающий. — Но вот земля под ним принадлежит не лично ей, а всему роду Вестелин. И господин Рейхард по велению главы рода является на текущий момент его полноправным представителем.

— И всё же, распоряжением госпожи Ерины мне велено никого не впускать.

— Даже, если так повелел её отец?

— Родственные отношения тут ни при чём. Исключительные права на ведение торговли на южном направлении есть только у неё, а не у рода Вестелин. Это личная заслуга госпожи, и потому у её отца нет власти над принадлежащей ей компанией и этим зданием.

— Но мы действуем в её же интересах.

— Нет и ещё раз нет. Вы не пройдёте внутрь.

— Вы вправе ей пожаловаться на наше вторжение, — сказал Кромвель, устав от препирательств этих двух особ. — Или кликнуть стражу. А сейчас отойдите в сторону и заберите с собой своих бравых охранников, пока я ненароком их не покалечил.

— Но вы должны понимать, что будут последствия…

— Да, да… — сказал маг, проходя мимо него и 4-х воинов, которых невидимой простому глазу стеной оттеснило на несколько шагов назад. — А вы пока, уважаемые, останьтесь здесь и обсудите тонкости семейного дела.