Мертвое ущелье (Логово)

Они посидели возле фыркающих лошадей, немного поговорили. Галкин был тоже худощав и крепок, как и Валентин, после лагеря уже прошло время, и оба лейтенанта подкормились, худобы уже не было заметно. Но в глазах тоже была тоска. А в голосе сквозила злость, ненависть к немцам, принесшим нашей Родине столько страданий. Чем-то оба парня были даже похожи, может быть, этой лагерной тоской в глазах?.. Игнат слышал, что немецкие лагеря оставляют в человеке вечный след — и в душе, и на руке,— несмываемый, нестираемый номер. Политрук на фронте рассказывал.

11. ДИВЕРСИЯ

— Ну что будем делать, комиссар? — Топорков еще раз пробежал глазами расшифрованную записку из города. Она кое-что меняла из предположений и подозрений. Из подполья писали: «Прибыл новый начальник верхов-ского гестапо штурмбанфюрер Хорст. Возможно, это и есть тот специалист, о котором вы сообщали. В город постепенно прибывают войска. На новый аэродром прилетели бомбардировщики «Ю-87». С этой операцией желательно поспешить. Иван». Иваном подписывался секретарь подпольного горкома ВКП(б) Еремин. Звали его не Иваном, а Петром Васильевичем. Но так было удобнее и спокойнее в целях, конечно, конспирации.

— Еремин торопит нас, Виктор Петрович,— комиссар говорил спокойно, но чувствовалось, что он нервничает,— с аэродромом ясно, сегодня ночью и надо будет провести эту операцию. Хохлов и Кулешов пойдут, и Углов, конечно, тоже. Я думаю, сегодня лучше, командир?

— Добро, пусть идут сегодня. Подготовки никакой больше не надо. Все уже сделано. Данные наизусть заучили за это время. Вторая неделя пошла. Теперь бы только ночь потемней.

— Это точно, командир.

— А что будем делать с этими двумя лейтенантами?

— Вот это меня как раз тоже очень беспокоит.

— Да... И подпольщики считают, что этот Хорст, или как его там... и есть тот самый специалист, о котором сообщил оберст. Так что, пожалуй, это наши домыслы, в отношении провокатора...

— Может быть, командир... А может... Все может быть, конечно. Но, по обычным нашим меркам, люди к ним, к двоим новичкам, присмотрелись и как-то уже проверили. Теперь надо в деле проверять. Но совсем наблюдение снимать нельзя.

— Это, конечно, комиссар, само собой. А специалист, возможно, и есть этот гестаповец. Он еще себя покажет, польет, гад, кровушки русской. Они по этой части все специалисты.

— Ладно, командир, на то и мы здесь, чтоб их черную кровь пускать.

— Да... Ну что, иди, комиссар, передай приказ Хохлову: сегодня ночью — время сам выбирает — диверсия на аэродроме. Пусть постарается уничтожить самолеты. Хотя бы несколько. Ну и главное — вывести из строя аэродром.

— Понятно, командир, я пошел.

Ночь опять выдалась темная. Легкие порывы ветра шуршали и посвистывали в черных ветвях елей. Игнат слушал эти звуки, и ему иногда казалось, что он там, в архангельской тайге, что сейчас следом выскочит Хромой и, высунув длинный язык и подняв пушистый большой хвост, побежит рядом. Но Хромого не было, а шорох лыж возвращал его к военной действительности. Он шел первым, за ним — Васька Кулешов, и замыкал шествие Хохлов.

Игнат вывел разведчиков к месту, заранее облюбованному им для подготовки нападения на объект. Место он выбрал между вышками, посередине. От вышки до вышки было метров триста. Хотя и ночь, обзор у немцев достаточно хороший, и подползать надо было очень медленно, по сантиметру. С вышки можно заметить движущегося человека даже в маскхалате. А все знали, что немцы на вышках не дремлют и смотрят, гады, в оба!

Ползли медленно, очень медленно передвигая руку, ногу, потом подтягивая тело. По-пластунски, замирая почти каждое мгновение.

Возле проволочного заграждения остановились. Хохлов извлек ножницы, ловко и неслышно перерезал колючку. Очень осторожно отогнул, чтобы не звякнули консервные банки или другие железки, которые немцы подвешивали на колючку для шума. Проход Хохлов сделал побольше, чтобы в него при необходимости можно было нырнуть с разбегу. Заграждение оказалось двойным, Хохлов проделал второй проход точно напротив первого и хотел в него пролезть, но Игнат остановил командира. Хохлов наклонился к нему и едва пошевелил губами:

— Ты чего?

— Станислав Иванович! — Игнат шептал ему прямо в ухо. — Оба оставайтесь здесь, я все сделаю сам...

— Так не пойдет... — зло шепнул Хохлов.

— Станислав Иванович! Я ведь вижу все хорошо. Я нюхом найду цистерны, склады ГСМ, один пройду бесшумно, как волк... Вы только будете связывать меня, вы...

— Что ж ты, мать твою, молчал на инструктаже!..

— Я думал, вы и так меня пошлете!

— Думал... Все четыре поставишь?

— Конечно. Одну на цистерну и три на самолеты, если найду... Поищу, Станислав Иваныч...

— Ладно, иди. Ждем здесь.

Игнат бесшумно проскользнул в проем колючки и исчез во мгле.

Очень беспокоился насчет собак, все время нюхал воздух, но собак здесь не было. Видимо, немцы полагались на вышки с часовыми и хороший обзор вокруг, поскольку всюду бело от снега.