Мертвоград

Каждую ночь происходит одно и то же.

Он страшно хотел спать. Но знал, что, если даже ляжет сейчас в самую мягкую из всех постелей мира, выпив предварительно граммов эдак двести замечательнейшего коньяку, и его примутся убаюкивать полногрудые, черноокие и сладкоголосые гурии, ровно семьдесят две штуки, изюминка к изюминке, он, может и поверит им, но все равно не заснет. Говорят, бессонница убивает быстрее, чем рак. Но ему-то что? Он никогда не задавался вопросом, от чего предпочел бы умереть. Несерьезно это. Потому что все равно получится не так, как задумывал. В этом деле планировать нельзя. А ставки делать – глупо.

Игорь бросил в кусты недокуренную сигарету. Он вообще не любил курить. И вкус табачного дыма ему совершенно не нравился. Просто нужно было чем-то себя занять. А от чего помереть… ну, это мы уже обсуждали.

Игорь подошел к машине, открыл дверцу кабины и достал из-под сиденья бутылку водки. Жидкости в ней оставалось ровно на три пальца. Игорь тяжело, безнадежно вздохнул. Дилемма была серьезная – допить ли водку двумя хорошими глотками или отпить половину и оставить на потом? Конечно, в любом ночном ларьке можно бутылку купить. Но Игорю страшно не хотелось этого делать. Прежде бутылка лежала у него под сиденьем так, на всякий случай. Порой, когда дежурство выдавалось совсем уж поганым, он делал из нее глоток-другой. Не больше. И снова закидывал под сиденье. Потом он начал принимать дозу в самом начале дежурства. Для куража. Иначе у него все из рук валилось, и жизнь казалась выкрашенной не в розовый, а в грязно-коричневый цвет. Как старая, выцветшая кинопленка. А чтобы оставаться в тонусе, нужно было и по ходу дела прикладываться к бутылке. Глоток, другой. Не больше. Особенно хотелось выпить после разгрузки сырцов. Только чтобы выдавить из горла кислосмрадную вонь, похожую на ту, что источает замоченное для стирки и забытое белье. По крайней мере, сначала так казалось. Глоток-другой. Не больше. Полбутылки хватало на дежурство. Если не случалось какого-нибудь форс-мажора. Потом Игорь перестал спать. Без какой-либо особой причины. Просто ложился в кровать, да что там ложился – падал как убитый! – и понимал, что не сможет уснуть. Можно было пролежать весь день, пялясь в потолок, по которому порой проскальзывали какие-то причудливые, невесть откуда взявшиеся тени. Вроде тех картинок, что показывают пациентам психиатры. Лежать и слушать, как кто-то тупо мучает гитару и надрывно пытается вытянуть гнилым голосом какой-то блатной мотивчик. А можно было встать, натянуть майку с надписью «Ктулху жив!» – сосед на День чистильщика подарил, – и отправиться бродить по залитым дурным солнечным светом улицам. Только какой в этом смысл? Он и без того знал все, что там происходит. В городе для него не было никаких тайн. Он видел его ночью. Как патологоанатом – изнутри. Можно было идти, ни на кого не глядя, засунув руки в карманы. Делать вид, что ты не просто так бродишь от дома к дому, от перекрестка к перекрестку, а чем-то очень занят. Ищешь что-то, например. Или опаздываешь на важную деловую встречу. В конце концов, кому какое дело?.. Бутылка за дежурство. Такая была норма последние пару месяцев. Последние глотки Игорь, как правило, допивал, когда, закончив дежурство, они возвращались на подстанцию. Только чтобы не оставлять. Серый, предрассветный свет делал контуры домов расплывающимися, нечеткими. Из приоткрытого окошка тянуло противным холодком. И вонь, обычная городская вонь, под утро почему-то всегда становилась особенно резкой и едкой. Не замечали?.. Игорь возвращался домой на метро, думая, отчего же так воняет… Или это только ему так кажется?.. Он смотрел на других пассажиров – никто вроде нос не воротит. Зато глаза почти у всех сонные. И что за нужда выгнала их в такую рань из-под одеял и затолкала в душную подземку?.. Игорь возвращался домой с надеждой уснуть. Стараясь не думать о том, что заснуть ему снова не удастся… И – что?.. Наверняка жил на свете некто, кто был в этом виноват. Только Игорь не знал, кто это. Имелись у него некоторые подозрения… Но он не хотел об этом говорить. Вообще. Особенно сейчас. Потому что еще три часа до окончания дежурства, а водки – на донышке осталось.

Игорь поболтал водку в бутылке и обреченно вздохнул. Для того чтобы дотянуть с этим до утра, нужно быть Господом Богом. Это он может семью батонами хлеба и пятью тушками минтая батальон солдат накормить и по ходу дела обратить воду в алкоголь. Да уж, это фокус – что надо. Что странно, после такого кто-то еще спрашивает: а почему это народ так много пьет? Да потому что Господь так велел! Ныне он нас покинул, но дар свой, разлитый по тщательно закупоренной стеклянной таре, нам оставил. Наверное, хотел, чтобы мы все же хотя бы иногда о нем вспоминали. Ну, что ж, Игорь был не против. Он мысленно обратился к Богу со словами искренней благодарности, свернул с бутылки пробку, сунул горлышко в рот и разом все оприходовал.

Вот так! И более никаких сомнений! Спасибо тебе, о, Великий Хантер! За мудрость и благодать, что ты нам даровал!..

Стоп!