Мертвоград

Следом за женщиной в дверном проеме возник полностью трансформировавшийся гаст. О, это был урод так урод! Всем уродам урод! Внешне он малость напоминал человека. И даже вполне уверенно стоял на задних конечностях. Наверное, если бы его приодеть как следует, так и вовсе бы от человека было не отличить. Однако гаст решил явить себя патрульным в голом виде. Откровенно демонстрируя все свои анатомические отличия. Прежде всего это были суставы. Крупные суставы на руках и ногах, вывернутые совершенно немыслимым образом. Нормальный человек испытывал бы чудовищные мучения, если бы ему какое-то время пришлось держать конечности в таком положении. А гасту это, похоже, не доставляло ни малейшего неудобства. Скорее всего, глядя на целящихся в него патрульных, гаст их принимал за уродов. Кожа у монстра была сухая, чуть коричневатая, как у мумии. Как старый, крошащийся под пальцами пергамент. Кости выпирали из-под кожи так, что казалось странным, почему она не лопается под их внутренним напором. Хотя вроде бы должна дать трещину и поползти. Лицо гаста сохраняло человеческие черты. Но глаза у него был слишком большие и круглые. Надбровные дуги – сглажены. Нос маленький с дико задранным кверху кончиком, так что все сопли наружу. И нижняя челюсть очень массивная, выступающая вперед. Весьма характерная черта для тех, кто имел обыкновение кусаться. Волос на голове у гаста почти не было. Несколько серых, реденьких прядок, аккуратно зачесанных назад, блестели так, будто их смазали вазелином. Собственно, так оно и было. Найдя вазелин, гаст первым делом привел в порядок прическу. Да, и еще – у него не было гениталий. То есть вообще никаких. Абсолютно. И даже волосы на лобке не росли. Так что определить его половую принадлежность можно было, лишь воспользовавшись местоимением «оно». Как оно справляло нужду?.. Слушайте, а вам это интересно?

В общем, расклад такой: шестеро хладнокровных, вооруженных до зубов патрульных, одна обезумевшая от страха дамочка и бесполый гаст с вполне конкретными и откровенно недобрыми намерениями. Патрульные открывают организованную стрельбу и довольно быстро укладывают гаста на кафельный пол. Укладывают основательно, так что он даже не делает попыток подняться. Дамочка, вне себя от счастья, бросается к храбрым спасителям, готовая всех их сразу заключить в объятия. И тоже получает причитающуюся ей порцию свинца. Руки ее плавно, как в замедленном кино, взлетают вверх и так же дивно начинают опадать. Она еще смотрит на патрульных – с недоумением и отчасти с осуждением. Но это ненадолго. Ребята свое дело знают. Вскоре взгляд ее тускнеет, а затем и вовсе гаснет. И она опускается на пол бесформенной грудой. Рядом с гастом. Который, между прочим, только притворяется мертвым. Он рассчитывает отлежаться, прикидываясь трупом, до тех пор, пока патрульные не уйдут. А после продолжить свои гнусные злодеяния. Но этот номер у него не пройдет. Как уже говорилось, ребята свое дело знают. Прежде чем уйти, они кидают туда, где лежит мертвая женщина и притаившийся мертвым гаст, пару гранат.

Вот это называется зачистка.

В отделении оставались еще два непроверенных помещения. Дверь в каждое гостеприимно распахнута. И спрыснута свежей кровушкой. Ну, без этого здесь, судя по всему, было никак. После того как в операционной отгремели взрывы, в одной из комнат что-то с грохотом упало. Из другой послышалось недовольное ворчание. Вряд ли человек стал бы подобным образом выражать свои эмоции. Если он, конечно, находится в здравом уме и трезвой памяти.

Объясняясь условными знаками, патрульные разделились на две группы, чтобы одновременно перекрыть вход в оба помещения.

Но прежде чем они успели сделать это, один из них услышал приказ.

– Третий! Нейтрализуйте пятого!

У номера третьего даже сомнения не возникло в том, что приказ может оказаться ошибкой. Или, того хуже, чьей-то глупой шуткой. Или же голос в наушнике мог и вовсе ему померещиться. Номер третий, так же как и любой другой из группы «Март», знал, что приказ следует выполнять не задумываясь. Поэтому он поднял автомат и выстрелил в номера пятого.

Стрелять пришлось несколько раз. Кевларовый бронежилет надежно защищал грудь и живот патрульного даже от выстрелов с близкого расстояния. С каждым выстрелом тело номера пять вздрагивало, как от удара током, и он делал короткий шаг назад. До тех пор, пока спиной не уперся в стену. Почему-то только тогда номер третий поднял ствол автомата выше, и очередная пуля разбила забрало шлема номера пятого.

Приказ был выполнен, и номер третий почувствовал легкое замешательство. Жесть твою, что ж я сделал? Ну, или что-то вроде того.

Но довести эту мысль до логического завершения он не успел – пуля из автомата номера шестого разворотила ему мозги.

Номер шестой действовал технично. Получив приказ нейтрализовать номер третий, он сзади приставил ствол к срезу его шлема и только один раз нажал на спусковой крючок.

В отличие от номера третьего, номер шестой не испытывал сомнений. И умер он, без сомнения, легко, когда нож номера первого перерезал ему горло.