Мертвопись

Впрочем, некоторые результаты последовали всего полчаса спустя. Когда Лев, поработав у информационщиков с их базами данных всевозможных криминальных субъектов с психическими отклонениями, собирался домой, зазвонил его телефон. Это был доктор Никифоров из Института Сербского. Он нашел информацию трехлетней давности о пациенте, которого наряд полиции доставил в их клинику с Грачихинского бульвара. Звали этого человека, у которого произошло обострение маниакально-депрессивного психоза, Жерар Снякунтиков.

– Проживал он в Трехпольном переулке, дом пять, квартира шестнадцать. Где он может быть сейчас – не могу сказать. В нашей клинике на лечении он пробыл месяца три, а когда его состояние стабилизировалось, был выписан. Разумеется, его следовало бы держать в поле зрения специалистов, но вы же сами знаете, что сейчас это не приветствуется как пережиток времен «карательной психиатрии». Теперь даже самые опасные очень часто совершенно бесконтрольны. Это все, что могу вам сказать… – с сожалением пояснил врач.

Впрочем, и этой информации было вполне достаточно для того, чтобы начать поиски Снякунтикова. Гуров сообщил его домашний адрес информационщикам, и… «машина» розыска закрутилась. Майор Жаворонков тут же связался с ОВД, в епархию которого входил Трехпольный переулок, и уже через полчаса ему сообщили, что такой человек, как Жерар Снякунтиков, восемьдесят шестого года рождения, по названному адресу не проживает с прошлого года. В базе данных граждан, зарегистрированных по Москве и Московской области, он нигде не значился вообще. Сообщив об этом Гурову, Жаворонков предположил:

– Лев Иванович, не исключено, квартиру он потерял и сейчас где-нибудь бомжует. Поэтому его и нет нигде…

– Да, похоже на то… – согласился Лев и решил немедленно съездить в Трехпольный переулок, чтобы там лично собрать всю возможную информацию.

Трехпольный переулок оказался своего рода островком пятиэтажек, который со всех сторон теснили ультрасовременные дома-башни в два, три, а то и четыре десятка этажей. Подъехав к дому номер пять, он подошел ко второму слева подъезду и набрал на домофоне цифры «один» и «шесть». После пары гудков в коммутаторе раздался щелчок, и женский голос произнес вопросительное «Да?».

– Здравствуйте, я из полиции, полковник Гуров. Я хотел бы вам задать пару вопросов.

Издав удивленное «А-а-а…», обитательница шестнадцатой квартиры отперла дверь, и Лев вошел во вполне приличного вида подъезд. На пороге шестнадцатой квартиры стояла молодая женщина, с некоторой тревогой глядя на незнакомца. Гуров показал ей удостоверение и пояснил:

– Меня интересует проживавший здесь ранее Жерар Снякунтиков. Вам такое имя знакомо?

– Да, я о нем слышала от соседей, – утвердительно кивнула хозяйка квартиры. – Проходите…

За чашкой чая собеседница Льва, назвавшаяся Галиной, под воинственные крики двоих сорванцов лет пяти, которые играли в индейцев, рассказала, что они с мужем купили эту жилплощадь у некоего дельца. Ее муж в данный момент был в отъезде (он работает дальнобойщиком), и она со своей «гвардией» ждала его возвращения с часу на час. По словам Галины, до этого их семья несколько лет жила по съемным квартирам. И лишь подкопив денег, они с мужем решились на приобретение собственного жилья.

– Знаете, кто деньги имеет, тот их вкладывает в недвижимость, – сдержанно вздохнула Галина. – Как рассказывали мои соседи, Снякунтиков пропился до нитки и влез в огромные долги по банковским кредитам, поэтому выставил свою квартиру на продажу. Покупатель, естественно, тут же нашелся. Ясное дело, у Снякунтикова он купил по заниженной цене, а нам втюхал раза в полтора дороже. Ну а куда денешься? Вот только совсем недавно расплатились… Но зато теперь у нас есть свое законное пристанище…

На вопрос Гурова, не знает ли она, где Снякунтиков может обитать в настоящее время, Галина пояснила, что краем уха слышала от одной из бабушек, проживающих в этом же подъезде, будто он в соседнем микрорайоне сошелся с какой-то особой намного старше себя. Но с кем именно и где та женщина проживает, она не знала.

– А с того времени, как вы сюда вселились, этот человек здесь не появлялся? – Лев достал рисованный портрет Жерара Снякунтикова и показал Галине.

– Это он и есть? – удивилась она. – Хм-м-м-м… А вы знаете, как-то раз… Ну, месяца полтора назад, похожий на него тип сидел на лавочке у нашего подъезда. Да, да, скорее всего, это он и был! Скажите, Лев Иванович, а он не опасен?

Гуров неопределенно пожал плечами, не зная, как лучше сказать. Пугать не хотелось, но и говорить о Снякунтикове как о «белом и пушистом» тоже было не резон.