Мертвоводец

С негромким «хип–хип» «синий» попрыгал за нами в лес. Я предвкушал выражение лица Чирика, когда он увидит нового члена отряда, как вдруг… меня укололо мертвозрением. Где–то на самом краю чувствительности возникла необыкновенно яркая точка. Я развернулся, чтобы посмотреть, но, конечно, глазами ничего не увидел. Мешали дома, заборы, да и само расстояние: кажется, не меньше полутора километров. Точка даже не светилась, она сияла с такой силой, что все остальные в мертвозрении стало казаться тусклым. Даже синее яйцо, стоило отойти от него подальше – я ставил эксперименты – не горело так ярко. Хотя было кое-что, а точнее кое-кто, кто горел в мертвозрении тем же насыщенно–красным цветом. Не с той интенсивностью, конечно, но и моя чувствительность с тех пор возросла.

– Ребята, как насчет того, чтобы полакомиться мелким гоблином? – поинтересовался я с предвкушением. Конечно, если я получу Кока-Колу обратно, то мы еще сможем договориться, но если нет…

– Курру!

– Хип–хип!

Ребята явно были не против.

Глава 15

«…я так долго противилась этому, надеялась, что все решится само… Обычные мысли для глупой девчонки, но непозволительное заблуждение для императрицы. Я так сильно желала… ощутить наконец биение сердца Элессанра… Теперь, когда я знаю, что не ошиблась, знаю, что именно должна сделать… я боюсь, что не сумею… Сила Кенора Сутра растет с каждым оборотом. Проклятие Мертвых вот-вот безвозвратно поглотит его, и тогда его могущество, должно быть, потеряет всякие пределы. Мой единственный шанс – успеть… и победить.

Почему я не поняла раньше? Почему?!»

Эта запись осталась одной из последних в дневниках императрицы Альбины. Она сделала ее до того, как отправилась на Дикий в последний раз. Трактовали ее однозначно: Альбина боялась, что если не победит Кенора Сутра – Мертвого Короля, он нанесет огромный вред Сайнессу. Отправится со своими нгор’о прямиком в Лайт, или разрушит Стену Регана… В общем, ее поступок считался логичным. А то, что она не ввязалась в эту схватку раньше, объясняли очередной войной в Викинде, где Альбине приходилось участвовать и в переговорах, и в сражениях. Местные сепаратисты раскопали замок со времен Эпохи Магии, и нашли несколько артефактов тех времен. Без Волшебницы справиться с ними не могли.

Ила очень подробно изучала эту историю, и формальная причина затянуть с путешествием на Дикий у Альбины была. Но все говорило о том, что о появлении Мертвого Короля она узнала до этого. Если она понимала, какая опасность от него исходит, почему ничего не сделала раньше?

И самое главное… «Сердце Элессанра». Историки Императорского Дома сходились во мнении, что Элессанр – это, на самом деле, Лессан. Два разных имени, которые иногда путали из–за похожих сокращений: Лесс, Лесса. И Лессаном звали старшего брата Альбины, умершего в возрасте двух с небольшим кругов от могущественной лихорадки. Считалось, что Альбина каким-то образом хотела… воскресить брата. В связи с этим даже возникла теория, что Мертвый Король, находясь на вершине своего могущества, способен воскрешать из мертвых. Не создавать мертвецов, а возвращать к полноценной жизни умерших.

Ила сомневалась. Не насчет способностей Мертвого Короля, об этом она мало знала, а о мотивации императрицы. Альбина родилась за схождение до того, как ее старший брат умер, знакома она с ним не была. Такой памятью, чтобы помнить себя в младенчестве, Волшебница не обладала, иначе бы она вряд ли вела дневники.

Принцесса даже немного стыдилась этого, но она не понимала, откуда у Альбины могло возникнуть желание спасти именно Лессана. Почему не других людей? В Викинде в боях с альянсом Старой Луны погибло несколько защитников императрицы. Почему она не хотела вернуть их? Или, если уж на то пошло, почему не свою маму? Все матери Волшебниц умирали при родах, и Альбина не была исключением. С Илой произошло то же самое, и ею не владела навязчивая идея о том, чтобы как-то свою маму воскресить. Если бы она знала способ, конечно, она бы это сделала, но такого даже в Эпоху Магии не умели. Потому Ила не корила себя за смерть мамы.

– И ты совершенно права, – заметила негромко Диана.

– Я знаю.

Наверное, потому у них не ладились отношения с Франческой. Совсем чуть-чуть, но сестра маму помнила. И не факт, что ни в чем Илу не винила.

Но в истории с Альбиной речь шла не о маме и не о ком-то, кого она хорошо знала, а о брате, которого она даже ни разу не видела. Потому…

«…легкого пути к сердцу юного Элессанра!..»

Ила отчетливо помнила фразу и не сомневалась, что каким-то образом она связана с Испытанием. Это не могло быть простое совпадение! К сожалению, никто из «друзей» не заметил, кто именно это выкрикнул. Диана спросила даже у Леоны Ворчуньи, та лишь провыла в ответ что-то невразумительное.

– Мы найдем кого расспросить, – заверила Диана. – А пока тебе лучше поесть.

– Да, наверное.

– А торт принесут?

– Кстати, можно попросить.

– Ура!

Кевин запрыгал по комнате, хохоча и размахивая руками.