Мертвоводец

Ноль реакции. Я сделал крошечный шажок назад… и сразу прыжок спиной вперед, потому что они начали стрелять. Я же не ответил: не из катастра, не из АК. Почему? Потому что ненависть порождает лишь ненависть, насилие порождает насилие, а жестокость порождает жестокость в раскручивающейся спирали всеобщего разрушения… ну и еще немного из–за того, что не успел.

Скрывшись в проходе, я забежал за дом. Мужики же, судя по мертвозрению, полезли в разбитое окно.

– Блин, – проворчал я.

Если подумать, то кооперироваться с местными тоже вариант. Особенно, с каким-нибудь крутыми сталкерами. Не такими, как Чирик. С кем-то, кто передвигался по деревне. Я бы показывал им на «суперов», они бы их отстреливали по одиночке. Только как объясниться, когда языка толком не знаешь? А уж если всплывет, что я слегка Темный Лорд… марагаз, то есть… мало ли как здесь с такими поступают? Сомневаюсь, что конфетами угощают.

Не понимая, что делать, я почти неосознанно двинулся в сторону клуба. Вдруг, если подойду ближе, замечу что-то, что поможет? Пройдя мимо пары, вероятно, жилых домиков, я перемахнул через каменный забор чего–то вроде кузницы. Из крыши небольшого приземистого здания торчало сразу пять труб. Одна напоминала кирпичную, вторая явно была вылита из того же то ли бетона, то ли пластика, что и мост через Костлявую, остальные три выглядели металлическими. Две ярко–красные, блестящие как медь, и последняя – желтоватая, цвета латуни. Рядом со входом на подставке стояла огромная бочка литров на пару тысяч. Из нижней части внутрь здания тянулась покрытая ржавчиной труба. Если профессиональный взгляд меня не обманывал, примерно 25 на 3,2. Весь дворик был уставлен кладовками и шкафчиками, от половины из которых в мертвозрении густо веяло «красным». От входа в здание магией вовсе разило. Зажмуриться, как от синего яйца не хотелось, но и от просто сваленных в кучу катастров «фонило» совсем не настолько.

Я так засмотрелся, что едва не прозевал еще одного «супера». Он выскочил изнутри одного из ящиков. Я дернулся назад, стараясь отловить блестящую тень прицелом автомата…

– Курру…

Звук сбил меня с толку. Сказать по правде, я не ожидал чего-то настолько… милого.

– Курру…

Звук шел изнутри мехового шара с торчащими из шерсти многочисленными лапами. Стояло существо только на нескольких из них. Дружелюбное ворчание издавала огромная зубастая пасть, челюсти работали, что–то старательно пережевывая. Ни головы, ни глаз видно не было – только нос, покрытый шипами влажный язык и зубы. Остальное скрывала шерсть.

– Э… привет?..

– Курру!

Сработало! Существу мое приветствие явно понравилось. Оно подошло-перекатилось чуть ближе и снова заурчало. Выкуси, Эйнштейн! Иногда просто нужно продолжать пробовать! Проявить упорство! Твердость!

– Правда, малыш?

– Курру!

Не то, чтобы малыш – центнер веса в нем был – но он очень походил на домашнего питомца. Не собаку! Собаки – зло! На что–то доброе: хомяка или морскую свинку. Если бы не мертвозрение, в котором он светился синим, я бы не подумал, что это мертвец. Как-то я прежде не видел мертвецов с шерстью. Может, из местной зверушки развился? Хотя я думал, что «синие» только из людей могут получиться… А почему я так думал? Что я знаю и почему я это знаю? Э–э… ладно, оставим пока.

– Вот же ты шерстяной какой… На тебя, наверное расчесок не напасешься…

Сказать, по правде, немножко я все же очковал. В одной книге, напрочь фэнтезийной, некие лжеоленята, пользуясь своей симпатичностью, приманивали доверчивых и выстреливали из открытого рта «языком чужого». Ну, тем самым, который напоминает полуметровый, простите, фаллос с зубами на конце.

– Шерстяной… Тебе ведь нравится это имя? Шерстяной?

– Курру…

– Нравится? Конечно, нравится! А знаешь почему? Потому что это отличное имя! Хотел бы я, чтобы меня называли Шерстяным!..

Я несколько раз сжал–разжал кисть, как делают обычно перед уколами. Для чего? Ну, спросите, что попроще. В итоге, все же решился: потянулся к коричневому загривку…

Хрум!

За мгновение вся жизнь промелькнула перед глазами: детский садик… школа… промах Бесчастных… чтение Гарри Поттера… первое занятие по тайцзи… институт… день, когда Роулинг сообщила, что всегда представляла Гермиону чернокожей… секунда, когда мерзкий гоблин Джонни стырил последнюю банку Кока–Колы… Множество событий, затронувших самые тонкие струны моей души. А все потому, что на миг я подумал, что снова лишился самого дорогого. Движение «Шерстяного» оказалось настолько молниеносным, что я даже вздрогнуть не успел. Вниз я посмотрел только вспомнив, что «самого дорогого» на месте давно нет, потому и беспокоиться не стоило.

– Дружочек… – проворковал я, чуть треснувшим голосом. Опустил голову и увидел, что «дружочек» ничего у меня не откусил. Несколько рядков белоснежных клыков сомкнулись на «Огнешаре», что висел у меня на сузке.

– Курру…