Мертвы, пока светло

После работы я поехала к дому. К счастью, когда я вернулась к работе, Джейсона уже не было, как и Ди-Энн. Всю дорогу домой я прокручивала в голове события этого вечера. Я жила с бабушкой всего в четырех милях от бара – неподалеку от кладбища «Высокие сосны», расположенного возле узкой двухполосной дороги. Дом построил мой прапрапрадедушка, имевший пунктик насчет уединения. Поэтому, чтобы добраться до дома, приходилось свернуть с городской улицы на шоссе, проехать через лес и найти нужную просеку.

Дом не представлял какой бы то ни было исторической ценности, самые старые его части давно снесли и перестроили. И, конечно, к нему подвели электричество и водопровод, наладили отопление и прочие современные удобства. Но крышу по-прежнему покрывали жестяные листы, ослепительно сияющие в солнечные дни. Когда мы меняли крышу, я хотела положить обычную черепицу, но бабушка отказалась. Что ж, жесть осталась на месте – несмотря на то, что платила я, это был бабушкин дом.

Каким бы этот дом ни был, я жила в нем приблизительно с семи лет, а до того частенько в нем гостила. Поэтому я любила его. Это был просторный, старый семейный дом, пожалуй, слишком большой для двоих жильцов. К широкому фасаду, выкрашенному в белый – в вопросах дома бабушка придерживалась традиций, – примыкала затененная веранда. Я прошла через вместительную гостиную, заставленную старой, но подходящей нам мебелью, и постучалась в первые двери левого коридора, в самую большую спальню.

Адель Хейл-Стакхаус, моя бабушка, сидела в постели. За ее плечами виднелось около тысячи подушек, на коленях лежала книга, а рядом все еще горел ночник. Даже в теплую весеннюю ночь на бабушке была плотная ночная рубашка с длинными рукавами.

– Привет, – сказала я.

– Привет, милая.

Моя бабушка была очень старой и очень маленькой, но ее волосы оставались такими же густыми, как в юности. Настолько белые, что мне чудилась в них легкая прозелень – днем бабушка собирала их у шеи, а на ночь распускала или заплетала в косу. Я посмотрела на обложку книги.

– Снова Даниэлла Стил?

– Эта женщина знает толк в историях.

Самое большое удовольствие бабушка получала от чтения Даниэллы Стил, бразильских сериалов, которые называла «историями», и участия в собраниях миллиона клубов, в которых состояла, кажется, всю свою взрослую жизнь. Ее любимыми были «Потомки Доблестно Павших» и «Общество садоводов Бон-Темпса».

– Угадай, что сегодня случилось, – предложила я.

– Что? Тебя пригласили на свидание?

– Нет, – я постаралась удержать на лице улыбку. – В бар заходил вампир.

– Ох! У него были клыки?

Я видела, как они блеснули в свете фонарей – на парковке, когда Крысы выкачивали из него кровь, – но бабушке этого знать не стоило.

– Да, но он их прятал.

– Вампир здесь, в Бон-Темпсе, – бабушка была вне себя от счастья. – Он кого-нибудь укусил?

– Ба, нет, конечно! Он просто сел и попросил бокал красного вина. Я принесла заказ, но не видела, чтобы он пил. Думаю, ему просто хотелось компании.

– Интересно, где он живет.

– Не думаю, что он это кому-нибудь расскажет.

– Нет, – подумав секунду, согласилась бабушка. – Думаю, не расскажет. Он тебе понравился?

Сложный вопрос. Я задумалась и осторожно ответила:

– Не знаю. Он показался мне любопытным.

– Хотела бы я с ним встретиться, – слова бабушки не удивили меня, потому что она обожала все новое почти так же, как я. Она не принадлежала к тем реакционерам, которые с ходу решили, что вампирам не место среди людей. – Но сейчас мне лучше поспать. Я не гасила свет, дожидаясь твоего прихода.

Я наклонилась, чтобы поцеловать ее, и сказала:

– Доброй ночи.

Я прикрыла за собой дверь и услышала, как щелкнул выключатель – бабушка погасила свет. Моя кошка Тина выскользнула из своего убежища и потерлась о мои ноги. Я подхватила ее на руки и некоторое время обнимала, прежде чем выпустить до утра. Часы, на которые я покосилась, показывали почти два часа, и расстеленная кровать манила все сильней.

Моя комната находилась прямо напротив бабушкиной. Когда я поселилась здесь после смерти родителей, бабушка перевезла мебель из нашего прежнего дома, чтобы мне было уютнее. С тех пор ничего не изменилось: односпальная кровать с белой спинкой, маленький комод с ящичками. Я включила свет и, плотно закрыв дверь, начала раздеваться. У меня было по меньшей мере пять черных шорт и очень, очень много белых футболок, которые постоянно пачкались. Не говоря уже о том, сколько пар белых носков лежало в ящике комода.

В общем, затевать стирку прямо сейчас было необязательно. Меня и на душ-то не хватило. Я только почистила зубы, смыла макияж, мазнула по лицу увлажняющим кремом и выпутала из волос ленту.

Надев свою любимую ночную футболку с Микки-Маусом, достающую мне почти до колен, я забралась в постель. Повернулась на бок, как и всегда, и расслабилась в тишине спальни. После полуночи почти любой разум затихал, воздух больше не гудел от мыслей, и мне не приходилось отбиваться от вторжения. Перед тем как, пользуясь затишьем, провалиться в глубокий сон, я успела подумать о темных глазах вампира.

* * *