Мертвы, пока светло

Не так уж много причин, но вполне достаточно, чтобы им заинтересовались. Тем более в Бон-Темпсе редко случались таинственные убийства, и я была уверена, что полиция перевернет каждый камень в поисках преступника.

– Не я один. На «Грэббит» заправляется куча парней, и все они регулярно пересекались с Модетт.

– Да, но в том ли смысле? – прямо спросила бабушка. – Она ведь не занималась проституцией? Тогда об ее ухажере должны были знать.

– Она просто любила приятно провести время, а не занималась сексом за деньги, – учитывая, какой Джейсон эгоист, было мило, что он защищает Модетт. Возможно, я недооценивала старшего брата. – Думаю, она была одинока, – добавил он.

Джейсон поднял на нас взгляд, и, наверное, мы обе выглядели удивленными и тронутыми.

– К слову о проститутках, – торопливо продолжил он. – В Монро есть девчонка, которая специализируется на вампирах. За ней всегда приглядывает телохранитель с колом на случай, если клиент забудется. Она пьет синтетическую кровь, чтобы поддерживать организм.

Он явно хотел сменить тему, так что мы с бабушкой задумались о том, как вежливо поддержать разговор.

– Интересно, сколько она берет? – рискнула спросить я, и, когда Джейсон рассказал, какие ходят слухи, мы обе ахнули.

После того как мы обсудили убийство Модетт, обед пошел по обычному сценарию. Как только дело дошло до мытья посуды, Джейсон посмотрел на часы и сказал, что ему пора. Но, как оказалось, бабушка все еще думала о вампирах. Позже, когда я красилась перед работой, она зашла ко мне в комнату.

– Сколько лет, по-твоему, было тому вампиру, который к вам заходил?

– Без понятия, ба. – Я наносила тушь, стараясь держать глаза широко открытыми и не дергаться, чтобы не ткнуть щеточкой в глаз, так что голос прозвучал странно, как у актрисы из фильма ужасов.

– Как ты думаешь… он может помнить Войну?

Мне не требовалось спрашивать, о какой войне она говорит. В конце концов, бабушка была одной из основательниц клуба «Потомков Доблестно Павших».

– Возможно, – сказала я, поворачиваясь к зеркалу то одной, то другой щекой, чтобы проверить ровность румянца.

– Может быть, он мог бы рассказать нам о ней? Мы собрали бы особую встречу.

– Ночью, – напомнила я.

– Ох. Да, получается так.

«Потомки» обычно собирались в районе полудня в библиотеке и вместе обедали. Я задумалась. Было бы грубо требовать от вампира поговорить с бабушкой и ее клубом только потому, что я спасла его кровь от наркодилеров, но, может быть, если я намекну, он предложит сам? Неприятно, но ради бабушки я попробую.

– Если мы еще пересечемся, я спрошу, – пообещала я.

– По крайней мере, он может поговорить со мной? А я сделаю запись? – предложила бабушка. Я почти слышала, как у нее в голове крутятся шестеренки: она думала, насколько поднимется ее авторитет. – Остальным членам клуба будет безумно интересно, – с фальшивым трепетом добавила она.

Я подавила невольный смешок.

– Я ему предложу, – сказала я. – Посмотрим, что он ответит.

Я ушла, оставив бабушку думать об открывшихся возможностях.

* * *

Я не ожидала, что Рене Леньер дойдет с историей о драке на парковке даже до Сэма. Но Рене постарался. Придя на работу в тот день, я подумала, что ощутимое в воздухе волнение связано с убийством Модетт – и ошиблась.

Сэм затолкал меня в кладовку, как только я появилась на пороге. Он дрожал от злости и, кажется, готов был меня убить. Он еще никогда не злился на меня так сильно, и вскоре я готова была разрыдаться.

– И если ты решишь, что посетителю грозит опасность, ты расскажешь мне, и я сам со всем разберусь, – он повторил это раз шесть, и только тут до меня дошло, что Сэм за меня испугался.

Я почувствовала его страх, прежде чем пресекла интуитивное «прослушивание». От мыслей начальства всегда одни неприятности.

Мне ни разу не приходило в голову попросить Сэма – или кого бы то ни было – о помощи.

– А если тебе покажется, что у нас на парковке кого-то бьют, ты позвонишь в полицию, а не выйдешь к ним сама, чертова ты линчевательница, – выдохнул Сэм. Румянец, хорошо заметный на его светлой коже, был темнее обычного, а жесткие золотые волосы выглядели так, будто он забыл причесаться.

– Ладно, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Глаза я держала широко открытыми, иначе из них полились бы слезы. – Теперь ты меня уволишь?

– Нет! Нет! – воскликнул он, кажется, разозлившись еще сильнее. – Я не хочу тебя потерять!

Сэм сжал мои плечи и слегка встряхнул. Он смотрел на меня ясными, оглушительно-синими глазами и стоял так близко, что я почувствовала волну исходящего от него жара. Прикосновения усиливали мое отклонение, поэтому не прочесть мысли дотронувшегося до меня человека было практически невозможно. Долгую секунду я смотрела Сэму в глаза, прежде чем прийти в себя и отскочить, стряхивая с плеча его руку.

Развернувшись, я вылетела из кладовки, как вспугнутая птица.