Франсуа. А я хочу. Я хочу любой жизни. Стыд проходит, когда человек живет долго.
Канорис. Они не пощадят тебя, Франсуа. Даже если ты все им скажешь.
Франсуа
Анри
Люси
Анри. Ты уверена?
Люси
Анри. Я не могу судить тебя, Франсуа. Ты мальчик, и все это дело оказалось тебе не по силам. В твои годы, думаю, я тоже заговорил бы.
Канорис. Мы во всем виноваты. Мы не должны были брать тебя с собой: есть риск, которому можно подвергать только взрослых мужчин. Прости нас.
Франсуа
Анри. Ты не должен говорить, Франсуа. Они тебя все равно убьют, ты понимаешь, и ты умрешь, презирая себя.
Франсуа
Анри. Мы тебе больше не доверяем. Они знают, что ты наше уязвимое место. Они будут истязать тебя до тех пор, пока ты не выдашь. Наша задача — помешать тебе говорить.
Жан. Вы воображаете, что я позволю вам это сделать? Не бойся, малыш. У меня свободны руки, я рядом с тобой.
Люси
Жан. Это твой брат.
Люси. Ну ж что? Завтра он должен умереть.
Жан. Неужели это ты? Мне страшно.
Люси. Он должен молчать. Средства не имеют значения.
Франсуа. Вы не...
Я же клянусь вам, что ничего не скажу.
Люси, на помощь, не позволяй им трогать меня! Я ничего не скажу, клянусь тебе, я буду молчать.
Жан
Анри. Ты что хочешь, чтобы полицейские перестреляли всех наших товарищей, когда они, ни о чем не подозревая я думая, что деревня в наших руках, войдут в нее? Берегись, Жан: если ты помешаешь нам кончить это дело, ты будешь виноват в их смерти.
Жан. Оставьте ему один шанс: может быть, он будет молчать.
Канорис. Мы не имеем права оставлять ему этот шанс.
Франсуа
Люси!
Я вас всех ненавижу.
Люси. Мой маленький, мой бедный малыш, моя единственная любовь, прости нас.
Анри. Я не могу, они мне раздавили руки.
Люси. Готово?
Анри. Он умер.
Жан. Что с вами стало? Почему вы не умерли вместе с остальными? Вы внушаете мне ужас.
Анри. Неужели ты думаешь, что я себе нравлюсь?
Жан. Ничего. Через двадцать четыре часа ты освободишься от себя самого. А я всю жизнь, ежедневно буду вспоминать этого малыша, умоляющего о пощаде, и твою рожу, когда твои руки сжимали его горло.
Анри
Жан (с
Анри. На тебе нет наручников, ты должен был меня ударить.
Жан. Нет наручников? Но вы же меня сами сковали. Стоит мне сказать слово, сделать одно движение, как я слышу: «А товарищи?» Вы отстранили меня, вы приговорили меня к жизни, как его — к смерти: совершенно хладнокровно. Не пытайтесь теперь доказать, что я ваш сообщник, это было бы, конечно, очень удобно. Я свидетель, и только. И я свидетельствую, что вы убийцы.
Анри. Ты лжешь!