Мертвые души

Accordingly, the speech mentally composed, he said aloud that, having heard of Plushkin's talents for thrifty and systematic management, he had considered himself bound to make the acquaintance of his host, and to present him with his personal compliments (I need hardly say that Chichikov could easily have alleged a better reason, had any better one happened, at the moment, to have come into his head).	Конечно, можно бы было привести иную, лучшую причину, но ничего иного не взбрело тогда на ум.
With toothless gums Plushkin murmured something in reply, but nothing is known as to its precise terms beyond that it included a statement that the devil was at liberty to fly away with Chichikov's sentiments.	На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: "А побрал бы тебя чорт с твоим почтением!"
However, the laws of Russian hospitality do not permit even of a miser infringing their rules; wherefore Plushkin added to the foregoing a more civil invitation to be seated.	Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в силах преступить его законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: "Прошу покорнейше садиться!"
"It is long since I last received a visitor," he went on. "Also, I feel bound to say that I can see little good in their coming.	"Я давненько не вижу гостей", сказал он: "да, признаться сказать, в них мало вижу проку.
Once introduce the abominable custom of folk paying calls, and forthwith there will ensue such ruin to the management of estates that landowners will be forced to feed their horses on hay.	Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения... да и лошадей их корми сеном!
Not for a long, long time have I eaten a meal away from home - although my own kitchen is a poor one, and has its chimney in such a state that, were it to become overheated, it would instantly catch fire."	Я давно уж отобедал, а кухня у меня такая прескверная, и труба-то совсем развалилась, начнешь топить, еще пожару наделаешь".
"What a brute!" thought Chichikov.	"Вон оно как!" подумал про себя Чичиков.
"I am lucky to have got through so much pastry and stuffed shoulder of mutton at Sobakevitch's!"	"Хорошо же, что я у Собакевича перехватил ватрушку да ломоть бараньего бока".
"Also," went on Plushkin, "I am ashamed to say that hardly a wisp of fodder does the place contain.	"И такой скверный анекдот, что сена хоть бы клок в целом хозяйстве!" продолжал Плюшкин.
But how can I get fodder? My lands are small, and the peasantry lazy fellows who hate work and think of nothing but the tavern. In the end, therefore, I shall be forced to go and spend my old age in roaming about the world."	"Да и в самом деле, как прибережешь его? землишка маленькая, мужик ленив, работать не любит, думает, как бы в кабак... того и гляди, пойдешь на старости лет по миру!"
"But I have been told that you possess over a thousand serfs?" said Chichikov.	"Мне, однако же, сказывали", скромно заметил Чичиков: "что у вас более тысячи душ".
"Who told you that?	"А кто это сказывал?
No matter who it was, you would have been justified in giving him the lie.	А вы бы, батюшка, наплевали в глаза тому, который это сказывал!
He must have been a jester who wanted to make a fool of you.	Он, пересмешник, видно, хотел пошутить над вами.
A thousand souls, indeed! Why, just reckon the taxes on them, and see what there would be left!	Вот бают, тысячи душ, а подитка сосчитай, а и ничего не начтешь!