Мертвые души

What am I good for? How can I, in future, hope to look any honest father of a family in the face?	Куда я гожусь? какими глазами я стану смотреть теперь в глаза всякому почтенному отцу семейства?
How shall I escape being tortured with the thought that I am cumbering the ground?	Как не чувствовать мне угрызения совести, зная, что даром бременю землю?
What, in the years to come, will my children say, save that 'our father was a brute, for he left us nothing to live upon?'"	И что скажут потом мои дети? "Вот", скажут, "отец, скотина, не оставил нам никакого состояния!""
Here I may remark that we have seen how much thought Chichikov devoted to his future descendants.	Уже известно, что Чичиков сильно заботился о своих потомках.
Indeed, had not there been constantly recurring to his mind the insistent question,	Такой чувствительный предмет!
"What will my children say?" he might not have plunged into the affair so deeply.	Иной, может быть, и не так бы глубоко запустил руку, если бы не вопрос, который, неизвестно почему, приходит сам собою: а что скажут дети?
Nevertheless, like a wary cat which glances hither and thither to see whether its mistress be not coming before it can make off with whatsoever first falls to its paw (butter, fat, lard, a duck, or anything else), so our future founder of a family continued, though weeping and bewailing his lot, to let not a single detail escape his eye.	И вот будущий родоначальник, как осторожный кот, покося только одним глазом вбок, не глядит ли откуда хозяин, хватает поспешно всё, что к нему поближе: масло ли стоит, свечи ли, сало, канарейка ли попалась под лапу, -- словом, не пропускает ничего.
That is to say, he retained his wits ever in a state of activity, and kept his brain constantly working. All that he required was a plan.	Так жаловался и плакал герой наш, а между тем деятельность никак не умирала в голове его; там всё хотело что-то строиться и ждало только плана.
Once more he pulled himself together, once more he embarked upon a life of toil, once more he stinted himself in everything, once more he left clean and decent surroundings for a dirty, mean existence.	Вновь съежился он, вновь принялся вести трудную жизнь, вновь ограничил себя во всем, вновь из чистоты и приличного положения опустился в грязь и низменную жизнь.
In other words, until something better should turn up, he embraced the calling of an ordinary attorney - a calling which, not then possessed of a civic status, was jostled on very side, enjoyed little respect at the hands of the minor legal fry (or, indeed, at its own), and perforce met with universal slights and rudeness. But sheer necessity compelled Chichikov to face these things.	И в ожидании лучшего принужден был даже заняться званием поверенного, званием, еще не приобретшим у нас гражданства, толкаемым со всех сторон, плохо уважаемым мелкою приказною тварью и даже самими доверителями, осужденным на пресмыканье в передних, грубости и прочее, но нужда заставила решиться на всё.
Among commissions entrusted to him was that of placing in the hands of the Public Trustee several hundred peasants who belonged to a ruined estate.	Из поручений досталось ему, между прочим, одно: похлопотать о заложении в опекунский совет нескольких сот крестьян.
The estate had reached its parlous condition through cattle disease, through rascally bailiffs, through failures of the harvest, through such epidemic diseases that had killed off the best workmen, and, last, but not least, through the senseless conduct of the owner himself, who had furnished a house in Moscow in the latest style, and then squandered his every kopeck, so that nothing was left for his further maintenance, and it became necessary to mortgage the remains - including the peasants - of the estate.	Имение было расстроено в последней степени. Расстроено оно было скотскими падежами, плутами-приказчиками, неурожаями, повальными болезнями, истребившими лучших работников, и наконец бестолковьем самого помещика, убиравшего себе в Москве дом в последнем вкусе и убившего на эту уборку всё состояние свое до последней копейки, так что уж не на что было есть. По этой-то причине понадобилось наконец заложить последнее остававшееся имение.