Мертвые души

Проснувшись Чичиков и не вспомнил[Чичиков совсем не вспомнил] о помещиках. [Далее начато: Все эти] У него вылетели из головы все эти странные образы, которые постепенным появленьем, может быть, навели грусть на читателя. В голове его [ворочались] мужики, то есть те самые фантастические души, которые он приобрел. Он так был доволен приобретеньем, что прежде чем надевать халат отхватал по всей комнате какой-то танец из мазурки и трепака на цыганской образец с пришлепкой себя самого пяткой собственной своей ноги. Скоро, однако ж, почувствовал он, что делает дурачество, неприличное человеку средних лет;[В голове его остались только приобретенные несуществующие мужики. Он почувствовал, что у него есть что-то в роде тысячи душ. Это придало ему такую бодрость, что он вдруг вскочил с постели и еще прежде, чем надевать халат, проплясал босиком по всей комнате что-то вроде цыганского танца, весьма ловко пришлеп<ывая> себя самого пяткой собственной своей ноги. Через минуту смекнул он, что ~ человеку, находящемуся в чине коллежского советника] надел тот же час халат, узорчатые сафьянные сапоги из множества кусочков всех цветов, которыми снабжает город Торжок всю Русь. Вынул из шкатулки списки всех приобретенных мужиков, [Вместо “Вынул ~ мужиков”: и приступил к известной читателю шкатулке с тем, чтобы переписать начисто все списки всех мужиков] купчие, словом, отработать всю канцелярскую часть, которую он знал и <1 нрзб. [он знал хорошо] >, чтобы [пришлось] поменьше платить в суде. Ему хотелось, не откладывая [дело] всё кончить в тот же <день>: [повершить] совершить, занести, внести и потом вспрыснуть всю проделку[вспрыснуть всё это] шипучим под серебряной головой, без которой Фемида не обходится. [без чего Фемида не может обойтись. ] Но как разложил он перед собою списки, как стал рассматривать весь этот народ, который готовил укрепить за собой навсегда крепостями, чувство странное [на минуту] им овладело. Ему показалось на миг, как бы этот народ действительно, к довершенью очарования, на списке, сделанном Собакевичем[На этом текст обрывается. ]

Половой поднес ему чай, [весь] изворот<ясь> <с> подносом[а. чай, извивая<сь> несколько подряд и <с>подносом и звеня чашками; б. чай, ловко изворотясь под носом; в. несколько сделавши] под самым его носом звеня чашками. Чичиков стал пить чай[Далее начато: совершен<но>] надлежащим образом, как пьют по утрам: с кренделем и сливками, а всё думал о крепо<стных?> мужик<ах>. Стал потом бриться, но и подпирая языком <1 нрзб.> щеку, всё думал о крепостных мужиках.

Но не мешает уведомить читателя, [Но не мешает здесь дать знать читателю] что это размечтался не Чичиков. Сюда несколько впутался сам <автор?> и, как весьма часто случается, вовсе некстати. Чичиков, напротив, думал вот что. Ну что, если бы эти мужики были, точно, живы. Безделица. Тогда можно навсегда остаться в деревне. При тысяче душ можно получить тысяч двадцать доходу, впрочем, какова губерния иногда. Можно усовершенствовать, завести мануфактурность. Можно получать и до пятидесяти, [Можно продать за миллион] быть в почтеньи у всего дворянства. [в почтеньи у всей губернии. ] Пустить его в потомственное владение, в майорат, назвать его Павлушкино, Чичиково тож. Или же можно даже и так поступить: землю повыпродать, душ всех заложить в ломбард, а потом всё именье пожертвовать на заведенье кадетского корпуса и за великодушный поступок получить генеральский чин! От честолюбивых покушений он, впрочем, тут же отказался, спохватясь, что души[Вместо “От честолюбивых ~ души”: О честолюбие! что ж делать, мы все честолюбивы, почему ж и Чичикову не быть честолюбивым. Однако ж [он почувствовал] он сей же час опомнился, тем более, что души] были мертвые и что пора было отправляться[пора бы идти] в суд. Иначе дело могло бы и не кончиться в тот же день, ибо власти губерн<ского> города NN соразмеряли[Вместо “ибо ~ соразмеряли”: Губернские власти иногда соразмеряли] время сидения [больше] с требованьями желудка, который варил у всех скоро[варил у всех довольно] хорошо. Бумаги были собраны, и туда же, в карман, был засунут бумажник. [Вместо “Бумаги ~ бумажник”: Чичиков тотчас же бумаги, бумажник в карман] Набросил шинель на медведях, не затем, чтобы на дворе было холодно, но чтобы внушить должный страх канцелярской мелюзге. Едва только вышел он на улицу, как вдруг навстречу человек, тоже в медведях, картуз с ушами и назад откинут затыльник, как у женщин, деликатные перчатки на руках и улыбка на устах. [Далее начато: По мере приближения к Чичикову] Улыбка раздвигалась более, лицо засветилось, глаза [почти] исчезнули вовсе; раздалось восклицанье: “Павел Иванович!” Это был Манилов. Оба приятеля так крепко поцеловались, что у обоих болели весь <день> передние зубы. [На этом текст обрывается. ]