Мертвые души (киносценарий)

— Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! — воскликнул он, пробегая глазами имена и фамилии. — И что вы, сердечные, проделывали на своем веку? Как жили? Как перебивались? Вот ты, длинный, во всю строчку: Петр Савельевич Неуважай-Корыто? Мастер ли ты был, или просто мужик? И какою смертью тебя прибрало?..

Пробка Степан, плотник, трезвости примерной, — продолжал рассуждать Чичиков. — Чай, все губернии исходил ты с топором за поясом, а съедал за день на грош хлеба да на два сушеной рыбы... Где и как тебя господь прибрал?

Максим Телятников — сапожник. Хо-хо, сапожник, — тихонько рассмеялся Чичиков, — пьян, как сапожник, говорит пословица... Знаю, знаю тебя, голубчик... А вот как ты окончил дни свои, не знаю... Это что за мужик? Елизавета Воробей, — удивленно прочел Чичиков. — Фу ты, пропасть, баба! Она-то как сюда затесалась? Подлец Собакевич надул! — огорченно сказал Чичиков и вычеркнул бабу из списка...

Григорий Доезжай-Недоедешь, — прочел он дальше. — А ты, Григорий, что был за человек? Извозом ли промышлял? Иль, заведши тройку и рогожную кибитку, навеки отрекся от дома и пошел тащиться с купцами по ярмаркам... На дороге ли ты отдал богу душу, или уходили тебя какие-нибудь бродяги... Или, может, сам ты думал, думал, да ни с того ни с сего заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь... Эх, русский народец, русский народец! — грустно вздохнув, произнес Чичиков. — Не любишь ты умирать своей смертью...

...А вы что, мои голубчики! — продолжал Чичиков, рассматривая бумажку, где были помечены беглые души Плюшкина. — Вы хоть и живые, а что в вас толку! Где-то носят вас теперь ваши быстрые ноги? По тюрьмам сидите или пристали к другим господам и пашете землю? Никита Волокита, сын его Антон Волокита — эти, и по прозвищу видно, что хорошие бегуны; Иван Попов, дворовый человек, должно, грамотей: ножа, чай, не взял в руки, а проворовался благородным образом...

Эп. 31 (прод.).

...И вот поймал тебя, бесприютного, капитан-исправник (возникает капитан-исправник, а вместе с ним полицейский участок, где ведется допрос Попова и свидетелей. За всех них говорит голос Чичикова)... И стоишь ты перед ним на очной ставке.

— Чей ты? — спрашивает капитан-исправник, ввернув тебе при этом крепкое слово.

— Такого-то и такого-то помещика, — отвечаешь ты

— Зачем ты здесь?

— Отпущен на оброк.

— А где твой паспорт?

— У хозяина, мещанина Пименова.

— Позвать Пименова. Ты Пименов?

— Я Пименов, — говорит хозяин.

— Давал он тебе свой паспорт?

— Нет, не давал он мне никакого паспорта.

— Что-то ты врешь? — говорит исправник, прибавляя крепкое словцо.

— Так точно, не давал я ему, а отдал звонарю Антону Прохорову.

— Позвать звонаря. Ты звонарь?

— Я звонарь.

— Давал он тебе паспорт?

— Не получал я от него никакого паспорта.

— Что же ты опять врешь! — кричит исправник, добавив крепкое словцо. — Где твой паспорт?

— Он у меня был, да, видно, я его обронил...

— А солдатскую шинель, — спрашивает исправник, загвоздив в придачу еще раз крепкое слово... — зачем стащил? Да из церкви железную кружку с медяками.

— Никак нет, —бойко отвечаешь ты, — к воровскому делу не причастен.

— А почему шинель у тебя нашли?

— Может, подкинул кто-нибудь...

— Ах ты бестия, бестия! А ну, набейте ему на ноги колодки да сведите его в тюрьму!..

— Извольте! Я с удовольствием, — весело говоришь ты и, вынув из кармана табакерку, дружески потчуешь двух каких-то инвалидов, набивающих на тебя колодки...

Эп. 31 (прод.).

...А потом препровождают тебя из тюрьмы Царево-кокшайска в тюрьму Весьегонска...

...А из тюрьмы Весьегонска в тюрьму еще какого-нибудь города… … И гоняют тебя, непутевого, вместе с такими же, как ты, беглыми, из конца в конец по всей Руси...

Эп. 31 (окон.).

— Эхе-хе! Уже двенадцать! — позевывая, сказал Чичиков, взглянув на часы. — Что же я так закопался, — усмехнулся он и стал укладывать в шкатулку записочки. — Еще бы пусть дело какое, а то ни с того ни с сего загородил околесицу... Экий я дурак в самом деле.

Закрыв шкатулку, Чичиков потянулся, сладко зевнул и, задув свечи, накрылся одеялом и заснул крепким сном...

Эп. 32.

И престранный сон приснился Чичикову. Будто бы он вместе с Петрушкой появился на кладбище с покосившимися крестами и, встав на одну из могил, что повыше, оглядел будто бы кладбище и приказал Петрушке «произвести поголовную перекличку»...

Петрушка важно развернул бумагу, что была у него под мышкой, и начал громко выкликать:

— Петр Савельев Неуважай-Корыто! — крест на одной могиле зашатался, и из могилы, радостно отряхиваясь, появился здоровенный мужик с бородой...

— Каретник Михеев! — кричит Петрушка. Из другой могилы, приподнимая над собой березовый крест, появился невзрачный рыжеватый Михеев.

— Пробка Степан! Максим Телятников! Григорий

Доезжай-Недоедешь! Абакум Фиров! Еремей Коря кин! — продолжает выкликать Петрушка...