Мертвые души Онегина и Печорина

Но время шло, и на четвертый день утром после завтрака мы встретились с Павлом на солнечной палубе. И когда оба улеглись на деревянных лежаках, чтобы позагорать, я достала приготовленную для чтения книгу, но Павел и не думал лежать молча, потому что, похоже, впечатлений у него за эти дни набралось через край, и ему хотелось выговориться.

– Как вам круиз?

– А вам?

– Нормально.

– Вот и мне нормально. А где ваши братья?

– Гришка и Женька? В каюте лежат.

– А почему вы их так называете, а не, например, Гриша и Женя? Как-то странно такое слышать.

– Так это ж по-семейному…

– А они вас как?

– Они? Павел.

– А почему?

– Сейчас подумаю. Наверное, потому, что уважают.

– Да?

– Так это же я им такую сегодняшнюю счастливую жизнь организовал. Хотя я еще в школе что-то всегда кому-то доставал, что-то менял, словом, деньги зарабатывал. Но мы не бедно жили, нет, папаня-то мой хозяйственным был. Все в дом, все в дом…

– А их?

– Я их отца и не знал, ушел он рано, но, судя по фотографиям, красавцем был и высокого роста. Представляете, дома в халате ходил. И это в Советское время! Женька и Гришка точно в него.

– А что они в школе делали?

– Как что? Романы крутили! В них все девчонки школы были влюблены. Вы же их видели, все в своего папочку! Тот тоже еще какой любитель женского пола был, только вот счастья ему это не принесло. Но есть в моих братцах что-то такое, на что бабы западают…

– Да?

– Вы уж мне поверьте!

– Верю.

– Ну, а в делах… Наша фирма, как я уже говорил, процветает только благодаря мне! Я и заказы нахожу, и заказчиков ублажаю, а они… На компьютере в свое время работать научились и за то спасибо, но поверьте, это я заставил их именно такую специальность в ВУЗе получить, надо же в жизни что-то конкретное уметь руками делать! А то все вокруг захотели экономистами и юристами стать, а потом что? Зачем нам столько таких специалистов? А тут заказ выполнил и свободен! Живи, как хочешь! А бухгалтеры так не живут, там отчеты годовые и подобные дела! Нет, я тоже во всем этом разбираюсь, чтобы все контролировать, но главное, это заказы находить! Чем я и занимаюсь, а братья мои – лишь исполнители… Правда, я их все-таки люблю, они же моя единственная родня…

– Кстати, а где они сейчас?

– Они… А я вам сейчас расскажу! И надеюсь, что это останется между нами.

– Согласна.

– Так вот они в данный момент развлекаются. То есть пока один какую-нибудь даму в своей каюте ублажает, другой в это время с ее мужем или сожителем дорогостоящие напитки в баре пьет. Разве кто-нибудь от дармовщинки откажется?

– Ну, нет… Не верю. Вы на них наговариваете!

– Могу с вами поспорить, но не буду… И пока второй брат к ним не присоединится, так и будут вдвоем пить. Кто-же не согласится попробовать самые дорогие напитки на теплоходе? И таких романы у моих братьев за этот круиз не один будет! Я же их, как облупленных, знаю. Дамам же через день тут скучно становится! Кому наряды демонстрировать? Бабушкам –пенсионеркам? А тут их преследуют восхищенные взгляды симпатичных мужчин, комплименты… Тем более муж тут же на теплоходе находится, поэтому даже не подумает, что его женушка в это время … Ну, вы понимаете… Да я и сам такой, что уж тут скрывать. Все мы одним миром мазаны…

– Знаете, вы меня просто пугаете!

– Нет, это я вам правду говорю. Для некоторых женщин такой краткосрочный роман – это воспоминание на целый год, а то и дольше. Вот я вам ничего не предлагаю, хотя вы мне и нравитесь! Потому что вы совсем другая…

– Вот спасибо!

Но тут нас всех по судовому радио позвали на обед, и наш разговор закончился. А затем мы отправились с Павлом на экскурсию, единственную в этот день, ну, и, конечно, не только уж с ним, а и с другими туристами, которых набралось аж на два автобуса.

Вечером же после ужина я никого из братьев не видела, немного посидела с книгой на палубе до начала развлекательной программы и вернулась к себе.

Вообще-то я всегда в каюте, когда ложусь спать и выключаю свет, раздвигаю занавески, чтобы, засыпая, смотреть на небо. В этот раз я тоже так сделала. Но где-то около полуночи, когда танцы на верхней палубе подошли к концу, а, значит, и закончились всякие хождения у меня под окнами, я, наконец, начала засыпать, но вдруг что-то меня заставило глянуть в окно, и там я увидела нечто.

Где-то над черной водой на фоне неба на меня смотрели какие-то люди. Неужто? Да не может такого быть! Подождите… Глазам своим не верю! Но это же Пушкин, за ним Лермонтов в мундире, правда, без него я бы его и не узнала, затем Гоголь, словом, все они точно такие же, как на портретах в кабинетах литературы, а за ними тремя – еще кто-то в гражданской одежде.

Я протерла глаза. Бред какой-то! Нет, я явно перегрелась в эти дни на солнце. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Но нет, за окном на темном небе светила луна, переливалась река, судя по изменяющемуся вдали берегу, наш теплоход быстро двигался, а четыре человека так и продолжали висеть напротив моего окна.