Мертвые души. Том 3

— Господа! Дозвольте представить вам замечательнейшего человека — Павла Ивановича Чичикова, прибывшего к нам по рекомендации дорогого моему сердцу Федьки Леницына, того, что нынче губернаторствует в Тьфуславле, и с которым, должен я вам сказать, съели мы не один пуд соли. А как известно, и как то исстари повелось на Руси: «Друзья наших друзей – суть и наши друзья»! Вот посему—то и желал бы я, чтобы с вашей стороны оказан был нашему дорогому и высокому гостю самый тёплый и радушный приём. Тем более что, как я надеюсь, мы с вами в самом скором времени будем иметь счастье видеть его в числе наших сограждан и жителей нашего, служащего истинным украшением Сибири города. Поэтому мне и хотелось бы, чтобы будущий наш товарищ с самого начала почувствовал себя точно бы в родимом доме, чтобы желание его заделаться сибирским помещиком не обернулось бы для него разочарованием, а было бы встречено с пониманием и заботою о нём. Ведь Павел Иванович, надобно вам знать, прибыл до нас вовсе не с пустыми руками, за ним следует полторы тысячи крестьянских душ, а что сие означает для нашей губернии, вам объяснять думаю излишне, потому как это полторы тысячи крепких и нужных нам работников, да к тому же ещё и руководимых основательным и дельным человеком, каковым является Павел Иванович! — и, закончивши сей панегирик, он ещё раз троекратно облобызал Чичикова.

Упоминание о полутора тысячах душ, сделанное Петром Ардалионовичем вызвало промеж чиновников одобрительный шепоток, шелестом пробежавший по зале, а лица их, доселе светившиеся благорасположением к Павлу Ивановичу, тут разом засияли верно от избытка прихлынувших дружеских чувств. Чиновники наперебой принялись жать Чичикову руку и он также отвечал на сии приветствия коротким и жестким рукопожатием, как оно и пристало «основательному и дельному человеку», каковым отрекомендовал его хозяин дома.

Среди всего этого множества приглашённых к обеду и исправлявших в губернии весьма разнообразные и полезные должности господ—чиновников, присутствовали и все потребные до Павла Ивановича лица. Из чего следует, что Пётр Ардалионович даром времени не терял, крепко держа своё слово. Были тут и обое председатели обоих судов – Земского и Окружного, и управляющий Департаментом Земельных Наделов, и, конечно же, капитан—исправник, огромного росту детина с угрюмым взглядом маленьких чёрных глаз, что, держась несколько поодаль от остальных чиновников, тем не менее, пытался состроить во чертах, точно бы рубленного из камня чела своего, приветливое и дружелюбное выражение.

Прошла ещё минута, другая, посвящённая уж сказанным выше взаимным рукопожатиям, и Пётр Ардалионович, сочтя сию церемонию оконченной, пригласил всех присутствующих в обеденную залу. Гости расселись каждый на отведённое ему место и Чичиков, как того и следовало ожидать, посажен был по правую от радушного хозяина руку. Надобно сказать, что начавшееся в скором времени застолье, обещавшее быть весьма обильным, тем не менее не отличалось изысканностью манер присутствовавших за столом гостей. Все они как один держались нрава простого, что герой наш объяснил оторванностью Собольской губернии от обеих столиц Российских громаднейшими расстояниями, а также и малочисленностью дворянства обитающего в этих отдаленных местах.

Хотя и здесь, признаться, в городах равных Собольску, и даже тех, что не в пример ему были и поменьше и позамызганнее, тоже кружилось какое—нибудь да общество; даже и с покушениями на принадлежность к Свету. Но покушения сии, по преимуществу были неловки и нелепы и, может быть, и стоило бы посвятить сей теме несколько страниц, но, увы, боюсь, что не хватит уж перу моему того перцу и уксусу, в коих прежде не знало оно недостатка.

Вот может быть отчасти благодаря сей незатейливости нравов, обед, даваемый Петром Ардалионовичем, протекал в весьма весёлом и лёгком духе и без особых церемоний, так что шутки носились над столом от одного его края ко другому, а острое словцо выскакивавшее нежданно из какого—нибудь угла, разило своею крепостью, отчего описываемое нами застолье порою напоминало не собрание благопристойных мужей, являющих собою цвет собольского общества, а разве что не вольную офицерскую пирушку, с тем же сверх всякой меры льющимся шампанским, которое присутствовавшие за столом господа—чиновники потребляли взамен обычного кваса, либо сельтерской воды. Но последствия обильных сих возлияний никоим образом не были видны, потому как никто из чиновников не сделался пьян, а все были лишь веселы и беспечны, что мы, конечно же, должны отнесть на счёт здорового климата и всем известной крепости сибирской натуры.