Мертвые Ив (ЛП)

Мягкий бриз обдувал меня его запахом сандалового дерева. Мое дыхание участилось, и я знала, что он это заметил.

Локон черных волос упал на его лоб, когда Мичио склонил голову и произнес:

— Позволь мне облегчить тебя, Nannakola.

Я вздрогнула, хоть мое тело и вытянулось, устремляясь к нему.

— С чего бы это сработало? Возбуждение и есть проблема. Ты делаешь его только сильнее.

— Если ты не можешь его погасить, тебе нужна разрядка. Направь возбуждение на меня.

Этим утром я узнала, что могу изолировать свои передачи и направлять их конкретной тле. Поскольку я не знала, как отключить выброс своих феромонов, я могла направить волны возбуждения на Мичио и отсечь тлю от этих ощущений.

Я задушила свое полное энтузиазма сердце знанием, что его предложение было лишь способом лечения, а не какой-то романтической попыткой поцеловаться со мной.

— Какой вариант номер два?

Он полез в карман, перегнулся через мои колени и положил на прикроватный столик шприц.

«Уф. Это сработает, если судить по шишке на моем лбу, оставленной стеной».

За гудением, проникавшим через дверь, последовал треск дерева.

Я пожевала ноготь на большом пальце. Без рубашки его отлично сложенные плечи блокировали мой обзор на все, находящееся в комнате. Было настолько проще игнорировать мое влечение к нему, когда Мичио был моим врагом.

— Что у тебя на уме? — спросила я.

— Иди сюда, — он похлопал себя по коленям.

Когда я наклонилась к нему, Мичио обхватил меня рукой вокруг поясницы и усадил к себе на колени. Другая его рука прошлась по моей ключице, едва выше широкого выреза сорочки. Он проследил контуры моей шеи и приподнял мой подбородок. Я забыла, как дышать.

Его большой палец мягко потрогал мою нижнюю губу.

— Дыши, Иви.

Мои легкие с шумом опустошились, и его рот прижался к моему. Наши губы двигались вместе в безмолвном исследовании, языки касались друг друга. Это была нежность без ожиданий. Мне это нравилось. Слишком сильно.

Мичио напрягал мышцы всюду, куда я опускала свои руки. Кожа натягивалась на жилах его плеч. Он изогнул свою шею, углубляя поцелуй, его язык стал преследовать мой, соблазнительно, умело. Каждый кусочек нежности, который он брал и отдавал, питал пламя во мне. Наши дыхания слились. Мое тело пело.

Но под ощущением его губ и покалыванием от его пальцев на моем подбородке я ощущала сдержанность. Контуры его губ затвердели. Его бедра начали слегка отодвигаться. И все же Мичио продолжал целовать меня, мягко и размеренно, удерживая себя. Совсем как Рорк.

Укол боли пронзил мое сердце. Я разорвала поцелуй и вцепилась пальцами в свои локти.

Тишина ожидала нас за дверью. И он сразу же «надел» свою обычную каменную маску на лицо.

— Это сработало, — поразилась я.

Я коснулась своих губ. Его глаза проследили за моими пальцами, но голос прозвучал бесстрастно:

— Ты думаешь о священнике.

Сглатывание проскочило по моему горлу.

— Он дал обет целибата. У нас нет таких отношений, — боль в моем сердце сделалась острее.

Мичио оставался тихим, освещенное луной небо делало серым его безупречный силуэт. Я впала в гипнотический транс его взгляда, пока он наблюдал за мной со слишком обширным знанием. Мое либидо успокоилось, но его красота испытывала меня.

— Останься, — прошептала я.

Его тело напряглось. Затем, с каждым вздохом его оцепенение стало уходить. Мичио наклонился ко мне.

— Что тебе нужно?

Я приподняла плечо и позволила своему взгляду упасть на его обнаженный торс.

— Кожа.

Он вытянулся на боку на пространстве кровати, которое я ему выделила, обвил меня рукой и притянул мою грудь к своей.

Мой нос устроился в изгибе его горла. Мичио пах такой чистотой, что я задалась вопросом, смогу ли я поглотить часть его человечности, если прижмусь ближе? Могу ли я поймать выдох с его губ своими губами?

— Я никогда не благодарила тебя.

— За что?

«За принудительные обеды. Купания. Отпугивание пауков и инфекции», — раздалось в моих мыслях.

— За сохранение меня в живых, когда я сама этого не хотела.

Его подбородок устроился на моей голове.

— Голод сердца — это великая болезнь. Я не знаю, как ее исцелить, — боль окрасила его голос. — Я не сумел защитить твое сердце и твой разум.

Он ощущался так правильно в моих руках.

— Ты охраняешь мое тело. Даже от меня самой.

— До дня моей смерти.

Его слова сдвинули что-то во мне. Мои объятия стали крепче, и я похоронила улыбку на его груди.

— Пока ты не умрешь?

— Ни днем раньше.

Моя улыбка сделалась такой широкой, что взорвалась на моем лице. Мои щеки растянулись, чтобы ее удержать, даже до боли, но я не хотела прекращать улыбаться.

***

Теснота халата была удушающей. Как и атмосфера нетерпения, исходившая от Дрона, когда он кружил вокруг меня. В своих дневных визитах он не упоминал побег Рорка и не подкарауливал Мичио одного, чтобы обличить его.

— Я хочу прогресса.

— И он у тебя будет, — сказал Мичио скучающим тоном.

— Прошло четыре дня. Мои сомнения в твоем успехе превосходит лишь мое раздражение из-за двух месяцев, которые ты с ней потратил впустую.