Мертвые канарейки не поют

«Мамочка, жаркое, приготовленное Львом Георгиевичем, было восхитительным. Ну, потом он меня три раза изнасиловал, но это мелочи. Главное, что мы можем теперь купить новый кухонный гарнитур!»

– Мамочка, я спать хочу. Все в полном порядке. Хорошего вам с папой дня…

Мама, вздохнув, снова пощупала ее лоб, потом поцеловала Риту в щеку и удалилась из ее комнаты, прикрыв за собой дверь.

Наконец, голоса родителей стихли, хлопнула входная дверь – они ушли на работу, как всегда, вместе, так как работали в одну смену. И Рита поняла, что осталась в квартире одна.

Снова заснуть, как она ни старалась, девушка не смогла, да и спать ей больше не хотелось. Поднявшись, она побрела на кухню, включила электрический чайник и заметила заботливо приготовленные мамой с утра сырники.

Есть не хотелось, однако Рита знала, что надо. Без малейшего аппетита сжевав половину сырника, она выпила немного чая, ощущая, что притупившаяся боль внизу живота вспыхнула с новой силой.

Покопавшись в домашней аптечке, девушка обнаружила упаковку сильных антибиотиков и приняла сначала одну таблетку, а потом на всякий случай и вторую.

А что, если…

Если Барковский ее чем-то заразил? Наверное, надо будет пройти обследование, конечно, втайне от родителей, ведь не заявляться же в поликлинику, в которой работают отец и мама. Тогда в платной клинике – благо, деньги у нее теперь есть.

Стараясь не думать, чем ее мог наградить Лев Георгиевич, Рита снова отправилась в постель. Чувствуя внезапно накатившую усталость, прижала к себе плюшевого зайца и закрыла глаза.

День прошел ни шатко ни валко. Больше всего Рита боялась встречи с родителями вечером, однако она прошла на удивление беспроблемно. Нацепив маску показной веселости, Рита просидела показавшиеся ей нескончаемыми полчаса на кухне, против своей воли поглощая вафельный тортик, принесенный мамой, и на ходу изобретая детали семейного сабантуя у Барковских.

Ложь легко срывалась с ее губ, и девушка видела, что родители всему верят. У них не было ни малейшего сомнения в том, что поездка дочери на дачу к Барковским прошла отлично.

О, если бы они знали!

Но что бы они знали – то, что Лев Георгиевич Барковский трижды ее изнасиловал? И Гоша Барковский оказывал своему отцу-садисту, отцу-психопату, отцу-преступнику посильную помощь?

Посильную помощь в изнасиловании – как, право, смешно! Рита поймала себя на том, что усмехнулась своим страшным мыслям.

О, если бы родители знали!

Знали, к примеру, что за баком с грязным бельем в ванной спрятан пакет с деньгами, рублями и долларами, которыми Барковские откупились от нее?

Нет, не откупились – она сама позволила себя купить.

Сама.

– Ребенок, все в порядке? – спросила вдруг, прервав свою тираду на полуслове, мама, а отец заявил:

– Ну, не докучай ребенку своими вопросами! Видишь, она такая молчаливая и таинственная. Наверняка влюблена в своего Гошу!

Рита подняла на отца глаза, чувствуя, что их застилают слезы. Он был прав. Несмотря на все случившееся, она была влюблена в своего Гошу.

Сына человека, который ее изнасиловал.

– Что-то не нравится мне твой вид, ребенок, – заявила мама. – Такое впечатление, что у тебя температура…

Уклонившись от руки мамы, Рита заявила, что у нее все в порядке.

– Любовная лихорадка! – хохотнул отец. – Кстати, ребенок, когда твой Гоша нанесет нам, так сказать, официальный визит? Ведь если он теперь твой друг и вы уже свадьбу планируете, то пора бы нам с ним познакомиться. Ну, и с его отцом.

Отцом, который изнасиловал этого самого ребенка трижды в тайной комнате на своей даче.

Вскочив и едва не перевернув чашку с чаем, Рита удалилась с кухни, на ходу бросив:

– Думаю, никакой свадьбы не будет…

И уже из коридора услышала шиканье мамы на отца за бестактный вопрос и его оправдания:

– Ну, я же не знаю, что у них, молодежи, там! Ну, может, поссорились… Впрочем, может, все и срастется. Потому что, подумай сама, заполучить такого зятя, как этот самый Гоша Барковский, очень даже перспективно. Думаешь, он поможет мне стать завотделением?

Накрывшись подушкой с головой, Рита сделала вид, что спит, когда мама минут десять спустя навестила ее. Ведь так хотелось прижаться к ней, расплакаться, рассказать правду.

Только какую правду? «Мама, извини. Свадьбы не будет, потому что Лев Георгиевич меня изнасиловал, а Гоша у него подельник. Ничего, если я при сложившихся обстоятельствах не смогу выйти за него замуж и папа не станет завотделением?»