Мертвые королевства: Годы гроз

– Я слышал о вашем даре, госпожа… – осторожно начал Дэнтон. – Но неужели вы способны исцелить даже ту таинственную хворь?

– С Божьей помощью, инквизитор.

– Вы сомневаетесь в силах принцессы? – спросил Эльтон, и его улыбка вдруг стала угрожающей. Удивительно, как этот юноша умел играть лицом.

– Я много слышу о чудесах, сир Лавеллет, и каждый раз это оказывается либо ложь, либо ересь.

– И кто я, по-вашему? – без тени раздражения или гнева спросила Алина. – Лжец или еретик?

– Не смею обвинить вас, принцесса.

– Когда вы увидите, то больше не будете сомневаться, – бросил Эльтон, и жеребец под ним всхрапнул и ударил копытом.

– Хватит, любовь моя.

Моллард и рыцари переглянулись, услышав это.

– Долг инквизитора – сомневаться во всяком, кто мнит себя наделенным Божьей силой, – закончила Алина.

Дэнтон кивнул.

– Будем надеяться, что ваш дар нам не понадобится.

– Так почему вы не взяли с собой людей, принцесса? – осведомился Брон.

– Считайте, что это паломничество, – отвечала Алина.

– Но вы же будущая королева, – не унимался Брон. – Слишком опасно ехать через всю Америю в одиночку.

– Вы забываете, что у госпожи есть я, – сказал Лавеллет.

Бронвер поднял брови, оглядывая юношу.

– И как давно ты стал рыцарем, мальчик?

– Полгода назад. Мне двадцать один. Полагаю, вы хотели спросить, много ли сражений я повидал?

– Доблесть меряется шрамами, как всегда говорил один мой дядюшка.

– Я бы сказал, что скорее их отсутствием, – вновь улыбнулся Эльтон.

– Просветитель охранит нас в пути, – вмешалась принцесса. – Я хочу, чтобы люди видели – я не боюсь опасностей, покуда Бог со мной.

– Но я уговорил принцессу, что солдаты инквизиции – не кто иные, как воины Божьи, – сказал Эльтон. – Потому мы и просим сопровождения.

Дэнтон кивнул. Принцесса, быть может, и обладает целительной силой, но этот дар, похоже, ослепляет ее. Даже святого могут ограбить и убить на дороге – со святым Джерри так и случилось. Хорошо, что Лавеллет смотрит на мир более трезво.

Она сказала ему «любовь моя»? Правда? Эсмунд позволил дочери обручиться с простым рыцарем? Ведь будь Лавеллет из богатого рода, он бы точно выдал все свои титулы при знакомстве.

– В таком случае я не могу отказать, – сказал Моллард. – Мы выдвигаемся немедленно, принцесса. Путь до Дримгарда далек, и уже скоро на востоке начнутся осенние бури. Впереди у нас несколько месяцев пути, и дорога будет тяжелой.

– Меня это не пугает, – отвечала Алина. – Не забудьте про подарок, сир Лавеллет.

– Инквизитору сегодня все дарят подарки, – едва слышно проговорила Кассандра.

– Это клювогорн, – сказал Эльтон, снимая с седла птицу. – Он умеет копировать речь и звуки, запоминает лица людей и может передавать послания тем, кого знает. В землях Ривергарда клювогорнов используют для передачи приказов на поле боя. Конечно, ваша армия пока не столь велика, инквизитор… Но кто знает, она может и вырасти!

– Безусловно, – Дэнтон вытянул руку. Птица пересела к нему и потешно вытянула шею, заглядывая в лицо.

– Его зовут Арик. Прикажите ему «горн!» и он протрубит.

Моллард погладил птицу по гладким перьям.

– Арик, горн!

Клювогорн распахнул массивный желтый клюв и издал мощный трубный звук, оглушивший Дэнтона. Солдаты повернулись.

– Свободным строем, вперед! – приказал Дэн и махнул рукой.

Арик повернулся, указал клювом в ту же сторону, и протрубил снова. Моллард пересадил его на луку седла, но клювогорн подлетел и уселся на плечо инквизитора.

– Какой смышленый! – изумилась Кассандра.

– Я рада, что вам нравится, – сказала Алина.

Дэнтон смотрел на марширующих солдат, поглаживая клювогорна. Наконечники копий и панцири блистали в утренних лучах, знамена инквизиции раскрылись на ветру.

Дэнтон редко улыбался, но сейчас не мог удержаться.

VI

Америя, Кроунгард

Кальдийские мечи и америйские копья нацелились друг на друга. В галерее разом наступила тишина. Придворные прижались к стенам. Только ливень опять разбивался об окна, мерным гулом наполняя коридор.

Дюжина стражников загородила проход троим паладинам Престола. Покрытые яркой эмалью доспехи паладинов сверкали, отражая пламя факелов. Из двух цветов Просветителя – серебряного и синего – кальдийцы предпочитали второй.

Сир Эриг Раддерфорд, капитан дворцовой стражи, вышел вперед.

– Разворачивайтесь, – сказал он, но голос его звучал не столь уж твердо.

Паладины переглянулись.

– Намьестник хочет отправить письмо, – с акцентом сказал один из них.

– Это запрещено. Приказ короля, – сказал капитан. Он единственный не обнажил клинка, и это почему-то придавало уверенность, которой обычно не хватало.

Паладин шагнул вперед. Эриг едва не выхватил оружие, но сдержался. Придворные зашептались, и он понял, что делает все правильно. Сегодня вечером все будут говорить, что капитан дворцовой стражи прогнал кальдийцев, даже не обнажив меча.

– Возвращайтесь в башню, – сказал он уже тверже.

– Никакой король не указ Великому Намьестнику! – сказал паладин, тыча мечом в грудь Эрига, так что острие почти касалось черненых лат.

– Вы находитесь во дворце Эсмунда Первого, и здесь он указ кому угодно, – капитан сглотнул. – Разворачивайтесь.