Мертвые львы

Впрочем, если бы какая-нибудь мышь решила пробраться в Слау-башню, для нее это не составило бы особого труда. Любая уважающая себя мышь с легкостью бы протиснулась под давно закрытую дверь и взобралась по голым ступеням лестницы, а потом помедлила бы на пороге кабинета, привлеченная шаткой башенкой коробок из-под пиццы и грудой липких пустых жестянок, и с опаской поглядела бы на Родерика Хо, который сладко посапывает, утомленный сегодняшним непривычно активным времяпрепровождением; щека прижата к столешнице, очки сдвинуты набок, из приоткрытого рта течет слюна, скапливаясь на столе лужицей, которая, вероятно, представляет третье блюдо в меню мышиного ужина, но внезапное громкое фырчание – не то храп, не то пердеж – отпугивает нашу мышь, которая, махнув хвостом…

…устремляется в соседний кабинет, где ее появление теперь считают не проверкой, как было бы ранее, а вражеской вылазкой, потому что сейчас кабинет пропитан духом паранойи, сочащейся из стен и из ветхого ковролина на полу. И Ширли Дандер, и Маркусу Лонгриджу известно, что одного из них полагают засланцем Дианы Тавернер, а поскольку и та и другой твердо знают, что к ней или к нему это не относится, то оба взваливают вину друг на друга. Сегодня в их кабинете прозвучала одна-единственная фраза: «Закрой дверь». Результаты собеседования, проведенного с каждым после операции в «Игле», также не обсуждаются. Хотя если бы Дандер и Лонгридж все-таки сопоставили факты и сведения, полученные в ходе этих собеседований, то пришли бы к определенному выводу относительно официального заключения, а именно: поскольку Джеймс Уэбб подстроил ловушку, чтобы вывести на чистую воду гангстера, скрывавшегося под личиной олигарха Аркадия Пашина, операция в общем прошла успешно, но, к сожалению, ее результат был в значительной степени скомпрометирован действиями слабаков, так что ни о наградах за доблесть, ни тем более о возвращении в Риджентс-Парк речи быть не может. Разумеется, это нисколько не улучшило бы атмосферу в кабинете, хотя Джексон Лэм, если бы захотел, мог бы исправить ситуацию, так как ему было прекрасно известно, что Диана Тавернер, упомянув о своем засланце, просто пыталась запудрить Лэму мозги. Диана Тавернер вообще большая мастерица запудривать мозги, что может подтвердить, к примеру, тот же Роджер Лотчинг, но если она решила, что ей удастся провернуть этот фокус с Лэмом, думает Джексон Лэм, то пусть лучше проверит карманы. Если бы она действительно заслала кого-то в Слау-башню, то для нее не было бы новостью сообщение Лэма о том, что Уэбб прикомандировал к себе двоих слабаков. К тому же в глазах Лэма Леди Ди и без того заслуживает черной метки, поскольку именно по ее настоянию Ник Даффи не провел тщательного расследования обстоятельств смерти Мина Харпера. Так что Диану Тавернер следует примерно наказать. А покамест атмосфера в кабинете Дандер и Лонгриджа отягощена подозрениями в предательстве, чего ни одна добропорядочная мышь вытерпеть не в силах, поэтому наша мышка убегает прочь, вверх по лестнице, в поисках новых горизонтов.

И обнаруживает их в лице Ривера Картрайта. В его кабинете тоже тишина; Ривер только что поговорил с врачом больницы Святой Марии, куда доставили Паука Уэбба – к сожалению, несколько позже, чем положено по регламенту службы скорой помощи. Возможно, Ривер сейчас размышляет над новостями о состоянии своего бывшего друга, но наша мышь не знает, доставляют они ему огорчение или удовольствие; вполне вероятно, что Ривера сейчас обуревают совсем другие чувства: например, подозрение, что его дед неспроста с легкостью вспомнил название ЗТ-53235, которое долго хранилось в его памяти, поскольку небось именно С. Ч. подбросил советским властям убедительные доказательства деятельности иностранного шпиона в закрытом городе. Город ЗТ-53235 и тысячи его обитателей были уничтожены в 1951 году, когда Дэвиду Картрайту было примерно столько же лет, сколько сейчас его внуку, что заставляет Ривера задуматься: а смог бы он так же вести игру в балагане кривых зеркал, где к человеческим жизням на кону относятся как к сожженным спичкам? Еще он размышляет о том, как все эти соображения повлияют на его следующий приезд к деду и сможет ли он запрятать их поглубже, как и прочие шпионские секреты, чтобы относиться к С. Ч. с той же любовью, что и раньше.