Мертвые львы

Лэм обратил на него озадаченный взгляд, вынул сигарету изо рта и так же озадаченно посмотрел на нее. Потом снова сунул сигарету в рот и уставился на Ривера.

– Чего-чего?

– Мы хотели…

– Да, я понял. Вот и подумал, это что еще за фигня. – Он перевел взгляд на Кэтрин. – Ну, допустим, ты у нас алкоголичка. Ты каждый день пытаешься понять, что происходит. А у него какая отмазка?

– Дикки Боу, – сказала Кэтрин, не подавая виду, что задета словами Лэма.

Она к этому привыкла. Она была секретарем Чарльза Партнера, когда Партнер возглавлял Контору, и занимала этот пост до тех пор, пока не обнаружила своего начальника мертвым, в ванне. Алкоголизм заставил ее сделать вынужденный перерыв в карьере, но на службе Кэтрин научилась скрывать свои эмоции.

– Он был в Берлине в одно время с тобой, – продолжила она. – А на прошлой неделе умер в автобусе, по пути в Оксфорд. И ты поехал отследить его путешествие.

Лэм недоуменно помотал головой:

– Что случилось? Пока меня не было, сюда явился кто-то и пришил вам яйца? Я же предупреждал, незнакомым дверь не открывать.

– Мы хотим быть в теме.

– До темы вам, как до Луны. В теме вы будете тогда, когда о ней снимут документальный фильм и покажут по телевизору. Я думал, вам это известно. О господи, еще один…

В кабинет заглянул Маркус Лонгридж с папкой в руках:

– Я должен передать это…

– Не помню, как тебя звать, – сказал Лэм.

– Лонгридж, – сказал Маркус.

– И знать не хочу. Поэтому и сказал.

Лэм взял с захламленного стола грязную чашку и швырнул ее в Кэтрин. Ривер перехватил чашку в воздухе, прежде чем она угодила Кэтрин в голову.

– Я очень рад, что мы поговорили, – заявил Лэм. – А теперь пошли все на фиг. Картрайт, отдай чашку Стэндиш. Стэндиш, налей в нее чаю. А ты, не помню, как тебя звать, сходи к соседям и принеси мне обед. Скажи Сэму, пусть сделает мой обычный вторничный.

– Сегодня понедельник.

– Я знаю, что сегодня понедельник. Если б я хотел понедельничный, то не уточнял бы. – Лэм моргнул. – Вы еще здесь?

Кэтрин выдержала его взгляд чуть дольше остальных. Ривер сообразил, что это их обычное противостояние. Остальные в этом не участвовали, будто их здесь и не было. На миг ему показалось, что Лэм первым отведет глаза, но этого не случилось; Кэтрин пожала плечами, отчего из нее будто что-то улетучилось, и отвернулась. Она взяла у Лонгриджа папку и ушла к себе. Ривер и Лонгридж зашагали вниз по лестнице.

Все прошло на ура, подумал Ривер.

Однако минут через двадцать наверху раздался страшный грохот, которым обычно сопровождается падение компьютерного монитора с высоты письменного стола, причем от удара экран разлетается вдребезги. За грохотом последовал шорох разбитого стекла и пластмассовых деталей, рассыпавшихся по полу. Вздрогнул не только Ривер, но и все остальные. И все в Слау-башне услышали зычный рев:

– Черт побери!

После этого все стихло.

На зернистом, дерганом черно-белом видео поезд стоял у перрона. Поздний вечер. Шел дождь; платформа была крытой, но из плохо состыкованных водосточных желобов капало. Тянулись секунды. Ничего не происходило. Потом внезапно, будто где-то за камерой открыли ворота, на платформу хлынула толпа взволнованных пассажиров. Двигались они прерывисто: камера вела съемку с равномерными пропусками кадров. Об этом говорили и руки, неожиданно вытащенные из карманов, и внезапно свернутые зонтики. На лицах явно читались раздражение, волнение и желание оказаться где-нибудь еще. Ривер, хорошо запоминавший лица, никого не распознал.

Все собрались в кабинете Хо, потому что у Хо было самое лучшее оборудование. После того как Лэм уронил свой компьютер, пытаясь вставить в него сидиром – Ривер отдал бы свое месячное жалованье, чтобы хоть глазком полюбоваться этой комедией, – он полчаса кипятился у себя в кабинете, а потом пришел к Хо, будто так и задумал с самого начала. Следом за ним появилась Кэтрин Стэндиш. За ней подтянулись и остальные слабаки, и Лэм не стал возражать, возможно от смущения, хотя Ривер в этом и сомневался. Если бы Лэм попытался объяснить, что такое смущение, то изошел бы по́том, но безуспешно. Он вручил Хо диск, всем своим видом демонстрируя, что видеозапись должны просмотреть все. А потом ответить на вопросы.

Звука не было; не было и никаких указаний на то, где это происходит. Перрон опустел, поезд тронулся. По-прежнему никаких намеков или подсказок: состав рывком сдвинулся с места и пропал из виду. Остались пустой перрон и рельсы под проливным дождем. Спустя четыре или пять секунд, которые в действительности были пятнадцатью или двадцатью, экран почернел. Весь эпизод длился не больше трех минут.

– И еще раз, – сказал Лэм.

Хо постучал по клавишам, и все снова уставились на экран.

Когда просмотр закончился, Лэм сказал:

– Ну что?

– Запись с камер наблюдения, – сказал Мин Харпер.

– Великолепно. Есть желающие добавить что-то умное?

– Поезд западного направления, – сказал Маркус Лонгридж. – Обычно они уходят с Паддингтона в Уэльс и Сомерсетшир. В Котсуолдс. Это где снято, в Оксфорде?

– Да. Но я все равно не помню, как тебя зовут.

– Я сделаю ему бейджик, – сказал Ривер. – А лысый там кто?