Мертвые львы

– Да, – сказала она. – И знаешь что? Я никуда не уйду. Потому что я много над этим размышляла и пришла к кое-каким выводам. Не знаю, почему ты захотел взять меня в Слау-башню, но ты это сделал. И избавляться от меня не собираешься. Не знаю почему, но знаю, что это так. Ты чувствуешь себя виноватым. Я не питаю к тебе ни малейшей приязни, и вряд ли это изменится в будущем, но своими дурацкими пьяными выходками ты пытаешься скрыть свою вину, и это дает мне преимущество. Потому что заткнуть меня ты не можешь.

– Как это мило, – вздохнул Лэм. – Будь это кино, ты бы задорно тряхнула копной распущенных волос, а я воскликнул бы: «Ах, мисс Стэндиш, вы такая красавица!»

– Нет, будь это кино, я бы забила осиновый кол тебе в сердце, и ты бы рассеялся облачком праха. Дикки Боу, Лэм. Он ведь из бывших.

– Ага. Вписался бы в Слау-башню на ура.

– А еще он был пьяницей.

– С моей стороны было бы нетактично прокомментировать это утверждение.

Она проигнорировала его слова.

– Я ознакомилась с его досье. Он…

– Что-что ты сделала?

– Я попросила Хо дать мне доступ к его досье.

– Не порть мне мальчишку. У нас и без него стукач завелся.

– Кто именно?

– Леди Ди меня уведомила, что один из наших новичков – ее засланец. Вот ты и разберись, кто именно.

– Непременно разберусь. Так вот, о Боу. Как ты знаешь, последние три года он работал в книжном магазине на Брюэр-стрит, в ночную смену.

– Вряд ли он там книжками торговал.

– Он работал в подвале, там, где порножурналы и секс-игрушки.

Лэм благосклонно развел руки:

– Ну, кто из нас не листал порножурнальчик, зажав дилдо в кулаке…

– Какая занимательная сценка из твоей личной жизни. Но давай не будем менять тему. Когда Дикки Боу сотрудничал с Конторой, Джеймса Бонда играл еще Роджер Мур. Неужели ты думаешь, что Дикки Боу действительно столкнулся с московским шпионом и выслеживал его по всей стране?

– Он умер, – сказал Лэм.

– Мне это известно.

– Поэтому я и думаю, что он действительно столкнулся с московским шпионом и выслеживал его по всей стране.

– Нет. То, что он умер, вовсе не доказывает, что он столкнулся с московским шпионом. Это доказывает лишь то, что он умер. А если московский шпион его убил, то это не означает, что ты нашел ниточку и потянул ее. Это доказывает, что тебе подсунули ниточку, а ты за нее и ухватился.

Лэм промолчал.

– Что от тебя и требовалось.

Лэм промолчал.

– А что это ты вдруг затих? Ехидные замечания кончились?

Лэм выпятил губы, как будто собирался издать неприличный звук, что, в общем-то, было бы неудивительно. Но потом он поджал губы, цыкнул зубом, откинулся назад, запустил пятерню в волосы и сказал в потолок:

– Яд, не оставляющий следов. Предсмертное сообщение. Черт возьми.

– Что-что? – недоуменно спросила Кэтрин.

Лэм посмотрел на нее – учитывая уровень виски в бутылке, взгляд его был на удивление трезв и ясен – и спросил:

– Ты правда думаешь, что я дурак?

Квартира находилась на последнем этаже, в обшарпанном здании, пронизанном сыростью и плесенью, с намертво закрашенными окнами, которые десятилетиями не впускали свежего воздуха, превратив ночлежку в обонятельный музей нищеты и отчаяния, – запахи, хорошо знакомые Кириллу. Койки в комнатушках не успевали остывать: один постоялец возвращался с работы как раз тогда, когда другой уходил в ночную смену. Общение ограничивалось кивками. Чужие дела и заботы никого не интересовали.

Боссу это нравилось, но Кирилл был человеком общительным, в чем и заключалась одна из его сильных сторон. Впрочем, иногда ее принимали за слабую, именно поэтому Петр и решил, что сегодня утром Кириллу лучше притвориться, что он не говорит по-английски.

– А какая разница? Они же госслужащие.

– Да они из спецслужб, зуб даю, – сказал Петр. – Тоже мне, госслужащие. Госбезопасность. А ты вот прямо поверил, что они из Министерства энергетики?

Кирилл пожал плечами. Да, он поверил, что они из Министерства энергетики. И признался в этом, наверное, к своему сожалению.

– Значит, говорить буду я, – заявил Петр.

Петр оказался прав, потому что иначе с какой стати этому типу из Министерства энергетики следить за Кириллом.

Конечно, за ним могли следить и другие, но Кирилл их не заметил и в итоге решил, что Харпер увязался за ним в одиночку. Что Кирилла вполне устраивало. Разобраться с Харпером не составит труда. Кирилл мог одной рукой разорвать его напополам и зашвырнуть половинки куда подальше.

Подумав об этом, он улыбнулся. Он не любил насилия и надеялся, что обойдется без этого.

А если и нет, то он справится.

Ширли Дандер открыла глаза. По углу потолка змеилась трещина, создавая очертания материка, неведомого зверя или полузабытого дня рождения. На долгие секунды Ширли зависла в этих очертаниях, а потом очнулась, и трещина стала самой обычной трещиной.

В голове бились чьи-то чужие ритмы. Неведомый барабанщик украл дневной свет.

Ширли осторожно шевельнулась, повернула голову к окну. За стеклом не было тьмы, но лишь потому, что повсюду разливалось электрическое зарево города. Механическое желтое сияние, струившееся сквозь тонкую выцветшую штору, исходило от уличного фонаря неподалеку.