Мертвые могут нас спасти. Как вскрытие одного человека может спасти тысячи жизней

Болото, Кайхаузен, 3 июля 1922 года. В воздухе еще царит приятная утренняя прохлада, когда торфяник Ф. Роггеманн приступает к работе. Он выкапывает один за другим куски торфа и, поддев лопатой очередной слой, внезапно натыкается на препятствие. Он продолжает рыть торф лопатой, потом руками, пока наконец не проступают очертания его находки – трупа ребенка, лежащего на спине на глубине чуть более одного метра. Мужчина решительно хватает тело за правое ухо, чтобы повернуть его на бок, но, к его ужасу, руки трупа, застрявшие в торфе, отрываются.

Роггеманн поспешно отпускает свою находку и сообщает о ней ботанику, доктору Иоганну Генриху Зандштеде из соседнего города Бад-Цвишенана. На следующий день труп из болота измеряют, фотографируют и наконец перевозят в Ольденбургский музей.

Впоследствии болотный труп несколько раз обследовали, но возникали противоречия, и не в последнюю очередь вызывало вопросы то, каким образом был связан ребенок.

Для организации специальной музейной выставки в 2011 году были проведены консультации с Институтом судебной медицины при университетской клинике Гамбург-Эппендорф. Для нас не редкость исследовать трупы из болота, такие как болотная девушка Мура, жившая 2700 лет назад, или Берни – мужчина из Бернутсфельда. Подобно капсулам времени, они рассказывают нам подробности о жизни в дохристианские и раннехристианские времена.

После подробного осмотра трупа из болота Кайхаузена мы пришли к следующему заключению: погибший был мальчиком в возрасте семи-тринадцати лет, ростом примерно 1,2 метра. Около 2300 лет назад он был утоплен в болоте, причем его руки были предварительно скручены за спиной и привязаны к шее. На большеберцовой кости видны так называемые линии Харриса. Это признаки нарушения роста костей в детстве по причине болезни и/или недоедания, которые проявляются на рентгеновских снимках в виде линий повышенной плотности костной ткани. Следовательно мальчик, должно быть, пережил периоды голода и инфекций. В желудке и кишечнике обнаружены яблочные косточки и различные остатки растительного происхождения.

Так что за историю он нам рассказывает?

Судя по всему, неизвестный преступник схватил мальчика из Кайхаузена, раздел и связал его. Затем он приставил инструмент, похожий на кинжал, к горлу своей жертвы. Рана в плече подсказала нам, что мальчик, должно быть, втянул голову в плечи, рефлекторно пытаясь защитить себя. Но его судьба была решена. Еще три удара ножом в левую сторону шеи убили ребенка. К этому времени он уже был не в состоянии сопротивляться или убежать, о чем мы могли судить исходя из характера повреждений: такие близко расположенные колотые раны можно нанести только беззащитной, обездвиженной жертве. Повреждений, указывающих на борьбу, мы не обнаружили.

Но это было еще не все. После того как убийца принес раздетого мальчика, он прикрыл рану на шее и расстелил одежду под затылком ребенка и рядом. Сокрытие нанесенной травмы называется Undoing (эмоциональное искупление). Мальчика аккуратно уложили, словно преступник хотел извиниться перед ним. Это обстоятельство позволяет предположить, что перед убийством ребенок подвергся сексуальному насилию.

Никто не сможет выяснить, кто издевался над мальчиком 2300 лет назад, кто разыскивал его или горевал по нему. Но благодаря новейшим методам и знаниям мы, по крайней мере, смогли узнать правду о смерти мальчика из Кайхаузена. И этот давний случай – пример того, почему термин «судебная медицина» был заменен на новый – «правовая медицина»: восстановить справедливость спустя тысячи лет после насильственной смерти жертвы.

Смерть – единственная надежная вещь в жизни

Женщины, расчлененные Фрицем Хонкой, старушки, задушенные Олафом Д., люди, казненные на секционных столах анатомического театра, и мальчик из Кайхаузена – у всех них есть нечто общее: они умерли. И это напоминает нам о нашей собственной смертности.

Вне всяких сомнений мне нравится жить. Я люблю свою жизнь, свою семью. И я хочу увидеть, как вырастут мои внуки. В то же время я принимаю смерть как часть жизни. Более того, одну фразу я постоянно повторяю своим студентам: «Смерть – это единственная надежная вещь в жизни. Она гарантированно наступит».