Мертвые могут нас спасти. Как вскрытие одного человека может спасти тысячи жизней

Летом 1892 года в Гамбурге держалась необычно высокая температура. Вода в Эльбе и других реках хорошо прогрелась, а значит, были созданы идеальные условия для размножения микроорганизмов. Еще одно слабое место: воду для питья брали из Эльбы, не подвергая ее какой-либо очистке. А ужасная антисанитария, царившая в беднейших районах города, только благоприятствовала распространению холеры. Врач, микробиолог и гигиенист Роберт Кох[68] писал, что «никогда прежде не сталкивался с настолько грязными квартирами, захламленными дырами и рассадниками всевозможных заразных микроорганизмов», как в гамбургском квартале Генгефиртель и центральных районах города.

Наконец, 23 августа 1892 года Гамбург сообщает о вспышке эпидемии в Императорское управление здравоохранения в Берлине. На следующий день Кох как представитель правительства Империи на месте подтверждает сообщение. Многие состоятельные жители Гамбурга выбирают путь, который кажется им наиболее безопасным: они покидают город. Бегут как можно дальше от источника заразы. Бедняки пытаются спастись кипяченой водой, которую привозят в бочках, и обработанной пищей из трактиров. Школы закрываются, торговля и уличное движение останавливаются по приказу Роберта Коха. Сегодня это назвали бы локдауном. Иностранцам, особенно из Восточной Европы, запрещается въезд в страну. Многим рабочим, например тем, кто трудился в порту, приходится искать новые места заработка. Люди нанимаются в дезинфекционные бригады и на кладбище, где круглосуточно копают новые могилы. За 10 недель, пока бушевала эпидемия холеры, умерло около 8 тысяч человек.

Помимо гибели тысяч людей, экономика города понесла миллионные убытки. Чтобы по возможности предотвратить подобные эпидемии в будущем, устанавливаются системы фильтрации для питьевой воды и принимаются новые строительные законы, призванные обеспечить определенный уровень гигиены. Кроме того, вновь открывается кабинет портового врача. 1 апреля 1893 года пионером в этой должности становится Бернхард Нохт. В октябре 1900 года специалист по тропической медицине занимает пост директора и главного врача вновь созданного Института судовых и тропических болезней. Сегодня Институт имени Бернхарда Нохта – один из ведущих учреждений в области тропической медицины в мире.

Анализируя историю эпидемий, не стоит забывать про испанский грипп, или испанку.

С 1918 по 1920 год произошло две волны пандемии и, по оценкам ВОЗ, испанка унесла 20–50 миллионов жизней при общей численности населения мира в 1,8 миллиарда человек.

Таким образом, во время пандемии испанского гриппа умерло больше людей, чем во время Первой мировой войны, когда погибло около 17 миллионов человек. Всего заразилось около 500 миллионов человек, а уровень смертности составил 5–10 %.

Уже тогда, в конце 1918 года, гамбургские врачи стремились докопаться до сути болезни, вскрывая трупы умерших. Диагноз подтверждали только после проведения вскрытия.

Опыт борьбы с испанским гриппом, пережитый человечеством сотню лет назад, мы можем применять как своего рода черновой план для противостояния коронавирусу. Нам следует принимать решительные меры. Мы должны заглянуть глубоко внутрь человеческого тела, внимательно изучить кровеносные сосуды, органы, мозг, чтобы понять, как COVID-19 проникает в организм, как распространяется там и какой ущерб наносит. Только благодаря изучению прежних заболеваний мы можем оценить, кто особенно подвержен риску заражения вирусом. Нам нужны точные анализы, чтобы разработать методы лечения и вакцины. И только имея четкое понимание путей инфицирования, мы можем узнать, какие защитные меры следует принимать.

В этом отношении тоже наблюдаются параллели с опытом испанского гриппа: сегодняшние меры безопасности – рекомендуемые правила гигиены и социального дистанцирования, запрет на проведение массовых мероприятий и собраний больших групп, обязательный карантин для инфицированных и в подозрительных случаях – защитные меры для особо уязвимых групп населения – все это уроки прошлого для сегодняшней пандемии коронавируса. Также действующий сегодня в Германии «Закон о защите от инфекций» гласит: «Право на свободу передвижения и неприкосновенность жилища может быть ограничено».

К счастью, мы пережили чуму, холеру и испанский грипп. Но были и другие эпидемии. В наше время мы говорим об атипичной пневмонии[69] и птичьем гриппе. Даже моя карьера в судебной медицине в какой-то степени тоже сопровождалась эпидемиями. Борьба с пандемиями, эпидемиями и региональными вспышками инфекций часто становилась приоритетной задачей: например, гепатиты В и С среди наркоманов, СПИД и ЭГКП. ВИЧ/СПИД не становится менее опасным, равно как и туберкулез, от которого по-прежнему во всем мире ежегодно умирает более 1,5 миллиона человек. А во время своего пребывания в Африке я неоднократно сталкивался с малярией.