Мертвые не плачут

Вернулся в съемную квартиру ближе к полуночи и сразу лег спать. Умел, научили отключаться мгновенно и намертво, а просыпаться – точно в назначенное себе время. И при этом не чувствовать недосыпа. Спецкурс Управления разведки, самая, как известно, лучшая из всех подобных школ.

Так что ровно в полпятого открыл глаза, включился в действительность, с некоторыми трудами принял душ в облезлой ванне, выпил заначенную с вечера бутылку кефира, влез в Интернет, нашел там карту и обнаружил на ней еще одну дорогу к поселку – более длинную, с грунтовыми участками, наверняка – битыми. По всему получалось, что это и была та дорога, которую вчера собирался обкатать. Сегодня обкатает.

Дорога оказалась и длинной, и действительно битой. И не семнадцать минут она заняла, а тридцать семь: выше пятидесяти кэмэ в час ехать было стремно: жаль машину. Но в итоге дорога привела Пастуха к тому же самому месту, где он с биноклем вчера лежал. Только с другой стороны привела. Удачно! Оставил машину, где и вчера, лег в траву с биноклем и стал ждать. Высокая трава хорошо закрывала его от прохожих или проезжих. Пролетающие, конечно, его бы заметили, но если только с вертолета. Низко летящего. Коли полетит, услышится загодя, не проблема…

На часах было шесть без шести.

Жизнь во владениях Мэра началась рано. В шесть ноль четыре из малого дома для прислуги возникли две женщины – одна молодая, лет двадцати, другая сильно постарше, на сороковник тянула, как минимум. Обе вошли в хозяйский дом через задний ход. Пастух определил одну как повариху, другую, что помоложе, как горничную.

Из дома вышел охранник, явно там и ночевавший, то есть бдивший сон хозяев. Один на весь дом? Мало, счел Пастух. И отметил: хорошо, что мало.

В шесть двадцать от явно служебного двухэтажного здания у главных ворот отъехал грузовой микроавтобус, порулил по главной дороге прямо к дому Мэра. Там и тормознул. Водитель с пластиковой корзиной в руке подошел к воротам и позвонил. Охранник, сидевший на лавке у дверей, звонок услыхал, пошел к калитке. О чем-то минуты три поговорил с водителем, забрал корзинку и вернулся в дом. А микроавтобус поехал дальше, тормозя у других ворот. Хорошее дело: с раннего утра свежие продукты да к завтраку.

А начали-то развозить с главного, с Мэра…

Около восьми к грузовой проходной подъехал ветхий автобус, открыл переднюю дверь и выпустил на волю строительных рабочих числом, посчитал Пастух, одиннадцать персон, явно – гастарбайтеров. Они потянулись через проходную, протопали по улице, свернули на перпендикулярную, вошли на участок, где в лесах стоял кирпичный остов нового дома. Второго на том участке. В главном доме никто не обитал: окна закрыты ставнями. Да и кому охота жить на стройке? Вон даже работяг увозят на ночь. Это, понятно, от греха подальше…

И еще почти следом подъехали другие работяги – уже в кузове открытого грузовика. Эти явно где-то неподалеку ночевали. Тоже потянулись к стройке, к другой… Оппа! А стройка-то эта варилась через один участок от мэрского. Вчера поздновато было, смеркалось, всякие работы приостановились, вот Пастух и не заметил, что соседи Мэра строятся. Почти соседи…

А должен был. Плохо. Очень.

Но хорошо, что все же заметил. Пусть и сегодня, не поздно еще. Здесь возводили то ли гараж, то ли совсем небольшой дом. Для прислуги? Не исключено.

Здесь главный дом был явно жилым, но жильцов не наблюдалось. Несмотря на выходной. Вольный домысел, конечно, может хозяева в отпуск на теплые моря отлетели, но Пастуху был важен факт: участок и дом на нем в воскресенье необитаемы, если не считать рабочих. Стоит сей факт отметить и зафиксировать.

А кто у нас живет между этой стройкой и Мэром?

Осмотрел дом. Вроде жилой, окна распахнуты. Женщина вышла из задней двери, держа на локте корзинку, поспешила к стеклянному домику-теплице, где – в бинокль хорошо было видно, – быстро собрала утренний урожай овощей: помидоры, огурцы, травка какая-то. Немного. На двух-трех человек и то – по минимуму. Вернулась в дом.

Минут через пятнадцать (Пастух не засекал) вышла другая, прошла по улице на соседний участок, где строили, понесла работягам бидон с чем-то и почему-то всего три кружки. А работяг – пятеро, к слову. Скорее всего – квас. Или морс какой-то. Благотворительность, получается… Поставила бидон на скамейку, о чем-то поговорила с работягой, который ее встретил. Разошлись.

Больше никто ниоткуда не выходил. Пока.

Скучно было Пастуху! Но – работа. И привычка – до кучи.

А в девять утра на красном крыльце своей резиденции возник Мэр. Или, для Пастуха, Первый. По списку. На Мэре-Первом имел место голубой тренировочный костюм, куртка расстегнута, под ней – майка с надписью «Мэр». Чтоб не путали, не дай Бог. Мэр постоял на крыльце, подышал свежим воздухом, дошел до калитки и побежал по улице – к другой калитке, что вела на пляж, легко открыл ее и рванул в хорошем темпе вдоль Реки. Крепкий мужик, констатировал Пастух, в свои пятьдесят два – как новенький. Да и внешне – в отличной форме.