Мертвые не разговаривают (СИ)

Черт возьми, и дураку ясно, что между ними что‑то появилось. Так к чему отворачиваться и бежать, когда мир вокруг готовится схлопнуться. И что потом – никто не знает. Да, если рассуждать здраво, вместе со своими она будет в большей безопасности, чем с ним. Но при этом он не сможет видеть ее, а значит – не сможет помочь в случае необходимости. Не сможет найти, если мир перевернется с ног на голову. Самонадеянно, глупо, но он действительно не хотел оставлять Алену здесь.

Что‑то изменилось. Андрей насторожился, прислушался. Так и есть – новый звук. Беспорядочный и отрывистый. Похоже на скрежет и грохот металла. Не то приближается, не то просто становится громче.

— Подожди. Извиняться не за что, — он быстро притянул девушку к себе. — Я идиот и, возможно, пожалею о своих словах: идем со мной. Но придется бежать. Так быстро, как сможем.

— Так быстро, как сможешь ты, — засмеялась Алена. Но в ее смехе не было веселости. Скорее – напряжение и опасливость. — Возьми, — она протянула ему меч, — может, пригодится.

На ее поясе висел похожий клинок в потертых ножнах.

Их не задерживали, хотя и проводили неодобрительными взглядами. Люди никуда не уходили, держались вместе. Правильно ли? Андрей не знал. Возможно, было бы лучше попытаться вернуться к сгоревшей деревне. Но что‑то ему подсказывало: призраки уже не отпустят живых – так и будут следовать за ними, пока не исчезнут, как тот ублюдок в черной коже, которого ему удалось вытащить в реальный мир.

Андрей бежал первым, показывая дорогу. Алена следовала за ним. Легкая и быстроногая, она наверняка двигалась в полсилы. Но прибавить в скорости Андрей уже не мог. Он часто оступался и лишь чудом до сих пор не подвернул ногу. Ощущение, будто за плечами, по меньшей мере, сотня лет тяжелого труда.

Но ведь скоро все может завершиться. Осталось немного. Переждать объединение городов – и все… так или иначе все закончится. А пока – не ныть и не жалеть себя.

Скрежет усиливался. Точно где‑то идет масштабное строительство. Впрочем, в мерцающем воздухе иногда и не понять, что происходит вокруг. Мир дрожал крупной дрожью. Буквально из ниоткуда вываливались в реальность куски кирпичных стен, элементы каких‑то конструкций. Менялся и сам пейзаж. То вокруг появлялась высокая сочная трава, то через минуту зелень увядала, уступая место сухому кустарнику или же нагромождению всевозможного мусора.

Одно хорошо – призраки, так и не успевшие полностью материализоваться, остались за спиной и пока не появлялись рядом с бегущими.

— Откуда ты знаешь, что города будут объединяться? — спустя несколько минут выкрикнула Алена. — Еще недавно ты этого не знал.

— Думал. Пытался сопоставить все, что слышал и видел. У меня нет уверенности, только предположения.

— И все же…

— Девочка–призрак сказала, что они пытались уйти от прошлого. Пытались все начать заново. Но им постоянно мешали. Мы мешали… Мы – это такие, как я. Кто приходит в светлый город. Кто погружается в пучину кошмаров и сходит с ума. Светлый город – это и есть призрак, мираж, — рассказывая, Андрей и сам все больше понимал устройство мистической ловушки. Все постепенно вставало на свои места. Чудесным образом исчезнувшие следы пожара в мотеле, чистый и аккуратный город, чистый лес. — Светлый город – это то место, где дети–призраки хотели бы жить. Идеальное для них место. Именно потому там нет и следа детского дома. Именно поэтому жители того Водино так не торопились покидать город. Скорее всего, там дети имели свои семьи. Помнишь того полковника, Владимира Рогожкина, о котором я прочел в газете?

Слова давались с трудом. Приходилось то и дело замолкать, чтобы немного восстановить дыхание.

— Да, — ответила Алена.

— Возможно, его не удалось свести с ума. Потому дети придумали ему иное наказание – работа дворником. Без отдыха, круглые сутки.

Оставалось непонятным то, почему светлый город выглядел не застрявшим в девяностых годах провинциальным поселением, а вполне современным городком. С современными технологиями и инфраструктурой. Единственное объяснение, которое приходило в голову: при «создании» своего идеального мира дети–призраки обращались к памяти тех, кто попадал в их ловушку.

Вибрации воздуха все усиливались. Образы вокруг мелькали, будто в калейдоскопе, иногда сливаясь в невообразимые сочетания абсолютно несовместимых объектов. Появлялись фрагменты зданий, из стен которых росли многометровые деревья или густой кустарник. Встречались автомобили, раскуроченные и совершенно новые, с вкраплениями совершенно чуждых элементов – досок, пластиковых панелей, стекол, и даже кусков асфальтового покрытия и вроде бы человеческих конечностей. Было еще много чего, но глаз не успевал уследить за всем. Кроме того, скрежет металла сделался оглушающим. Точно стройка развернулась над самой головой.

Андрей с трудом ориентировался в разыгравшемся вокруг безумстве. По большому счету, он даже не был уверен в том, что поступает верно. Всего лишь надежда, что при схлопывании города вытолкнут из себя живых людей.

Они продолжали бежать плечом к плечу, поддерживая и помогая друг другу.