Мёртвые пляшут

— Не хочу больше быть некромантом! — заключил Флютрю, и некромейстер внимательно на него посмотрел.

Флютрю под его взглядом насупился и закрылся рукавом мантии. Гны что-то хмыкнул себе под нос и ушёл осматривать остальных. Тем, кто летел первым, конечно же, повезло меньше всех: их не только стукнуло о стену, но и прибросало задними. А легче всех отделалась, наверное, карлица Бокси: как только случился удар, она тут же, без паузы принялась жаловаться. Кажется, даже нашла слушателей.

А вот Рэн из Мэрта, тот парень, оставленный некромейстером за главного на холме под Цанцем, очнулся не сразу. Зато придя в сознание, он тут же вспомнил о чём-то главном и попросил его, наконец, выслушать. Гны не возражал, и Рэн, воспользовавшись вынужденным привалом, поведал-таки обо всём, что довелось ему в плену пережить и узнать. Кажется, все его сведения успели устареть, но некромейстер умел быть вежливым. Сидел себе на полу, расправив мантию, и слушал, попутно отдыхая.

Обращался к мудрому Гны и Банн из Баларма — тот бандит, которого пытал мёртвыми шарами недавно побеждённый Плю. Руки Банна с тех пор повисли и больше не слушались. Как ему помочь, некромейстер не знал, и только ободрил добрым словом. Мол, вашего мучителя больше нет, он сам был замучен похожим способом.

Пардр из Ы — единственный пленник, которому на полу что-то не сиделось (отсидел он уже своё в темнице подземной крепости Цанца с момента некрократического вече, подготовившего вторжение карликов), попросил у Гны мёртвый огонёк и, прихрамывая, бродил по периметру того помещения, куда сверзились путешественники по подземным ходам. Поворачивая голову ему вслед, Флютрю смог оценить геометрию ближнего фрагмента подземелья.

Просторный квадратный зал, куда вся компания вылетела из наклонного коридора, имел единственный выход, расположенный справа от стены, о которую каждый из прилетевших в той или иной мере расшибся. Разбираться, куда этот выход ведёт, пока никому не хотелось, даже Пардру. Да куда бы не вёл, иначе отсюда не выйдешь. Уж если Гны задался целью привести пленников в чертоги Владыки Смерти, то, без сомнения, приведёт!

Пока некромейстер подбадривал товарищей — развязанных, но всё ещё пленных, Флютрю смело предавался самообвинениям. Впрочем, выстроенная из громких слов ложная личность его словно отпустила: он мог сколько угодно себя обзывать, но Торжество Некрократической Законности не показывалось. Вместо неё пришёл стыд за все произнесённые проповеди. И это он такое наговорил, да ещё свято веря в сказанное?

Вернувшийся Гны заметил:

— Кажется, у вас вывихнуто плечо.

— А, пустяки, — отозвался Флютрю, — пусть больше не ставит мне подножек!

Гны пожал своими здоровыми плечами и хотел было уже отвернуться, но Флютрю поспешно встал на ноги, чтобы удержать его за край мантии:

— Мы с вами неправы, некромейстер! Куда мы ведём этих несчастных людей?

— Разумеется, вниз! — терпеливо проговорил Гны. — Насколько я помню, в туннеле, по которому мы вышли из цанцкой усадьбы Гру, никаких развилок мне не встречалось. Так что и вопрос «куда» пока бесполезен.

— Мы ведём этих людей на неправедный суд Владыки Смерти! — проныл Флютрю с горьким всхлипом от боли, причиняемой вывихом (таки не на шутку больно, словно живому!).

— Разве? — отозвался Гны с обычной своей иронией. — Скажите ещё, что мы с вами сейчас выполняем задание магистра Гру!

— А разве не так? — недоумённо распахнул глаза Флютрю. — Вы же сами мне об этом говорили…

— Чего не скажешь человеку, который не в себе! Видите ли, Флютрю, в вашем теле живёт сейчас два человека. И одного из них подчинил себе магистр Гру. В Цанце этот второй взял над вами верх. Я сам ненароком запустил его появление громкими словами.

— Так вы не служите Гру?

— Я - нет. И вы тоже.

— Значит, наши товарищи больше не пленники?

— С тех пор, как мы вывели их из Цанца — нет!

Правду ли говорил Гны, или пытался сойти за своего перед пленниками? Кто поручится за его искренность в этом разговоре с Флютрю, услышанном почти всеми их спутниками, что постепенно собрались вокруг и с интересом вникали?

Но у беглецов из цанцкой тюрьмы слова Гны недоверия не встретили. Больше всего подозрений вызывал, понятное дело, сам Флютрю: переборщил он намедни со славословиями в адрес Владыки Смерти, а в особенности — с обличительными речами.

Пока Флютрю предавался унылым мыслям, Гны стал осматривать его вывихнутое плечо. Делал он это с заметной неохотой. Бывает, что некроманты хорошо разбираются и в некромедицине, но Гны — не таков. Его интересы скорее склонялись к абстрактным вопросам некрософии, чем к низменным задачам врачевания тел мертвецов.

К счастью, в костоправстве что-то понимал бандит Бром из Цанца. Заметив затруднения Гны, он подошёл к Флютрю и присвистнул:

— Ого! Живой бы такую руку, небось, уже потерял бы! Ишь, как вам её вывернуло…

— Можете что-то сделать? — с надеждой спросил некромейстер.

— Попробую, — и в одно движение Бром вправил Флютрю его вывихнутое плечо на место.