Мертвые скажут правду

Весь январь я просидела дома, обложившись фотографиями Веры, Тамары и пропавших девушек. Но пережитый стресс плохо повлиял на мои способности медиума. Если раньше, взял в руки фото, я словно начинала видеть мир вокруг глазами одной из погибших, то теперь четкой картинки я не могла увидеть вообще. Перед глазами, как в калейдоскопе, постоянно сменяясь, мелькали картинки: черный тоннель с ослепительным светом в конце, рыхлая земля вокруг, еловые ветки, чьи-то размытые лица…

Боль в висках притупилась, но ужас, сжимавший сердце перед тем, как я проваливалась в другую реальность, никуда не исчез. Казалось, он даже стал сильнее, словно предостерегая от чего-то невыносимого. А на выходе из транса ждало отчаяние. Тамара погибла, пытаясь мне помочь… а я не могу сдержать данное ей слово.

К сожалению, Моргунов, на чью помощь я серьезно рассчитывала, быстро сошел с дистанции. Вместо того, чтобы сидеть вместе со мной, раздумывая, как мне снять блок, он все больше пил, словно пытаясь забыться. Я даже не ожидала, что гибель Тамары так его подкосит. В любом случае, разбираться со своими кошмарами мне пришлось в одиночестве.

Поливанов же целыми днями опрашивал свидетелей, пытаясь поминутно восстановить, что же происходило в тот злосчастный день — 4 января. Благодаря нашему созвону можно было предположить, что Тамара погибла в 14.56 по местному времени. Именно тогда сначала был сброшен мой звонок, а потом отключился ее мобильник. Из дома же она, по свидетельству Моргунова, выехала примерно в 10 утра. Но куда она поехала?

Было установлено, что в половине одиннадцатого утра она побывала в своей квартире. Когда она открывала дверь ключом, сверху спускался сосед, который и дал показания. Сколько времени Тамара провела у себя дома, выяснить не удалось. Зато удалось выяснить, что последние звонки были сделаны примерно с того места, где городская трасса переходила в лесную. У сожалению, пересекла Тамара городскую черту или нет, установить было невозможно.

Разумеется, первым под подозрение попал зять Веры, Михаил Федоров. Тамара точно какое-то время подозревала его, и вряд ли после исчезновения Веры ее подозрения сильно уменьшились. Но тут следствие наткнулось на крепкое алиби. Гражданская жена Михаила, Глафира Степнова, готова была присягнуть, что с самого утра и до пяти вечера Михаил был дома. Соседка по площадке уверяла, что встретила Михаила около пяти вечера — он как раз выносил мусор. Более того, с домашнего телефона Михаил звонил одному из друзей. Проверили время звонка — 15.34 по местному времени. Конечно, теоретически, за полчаса он мог убить Тамару и вернуться домой, а Глафира могла хладнокровно лгать. Но это требовалось доказать, а доказательств не было.

Проверили алиби и Петра Тихонова, мужа Веры. По его словам, весь тот день он провел дома, заливая тоску по пропавшей жене алкоголем. Звонков или визитов соседей, подтверждающих алиби, увы, не было. Зато в квартире были найдены пять пустых пол-литровых бутылок водки с его отпечатками пальцев. Если он выпил эти бутылки за пару дней, конечно, у него не хватило бы сил вывезти кого-либо в лес и убить. Но пил ли он 4 января?

18 января ко мне снова зашел Вадим Нечаев. На этот раз я не стала отказывать ему, взяла фотографию Лены и честно попыталась впасть в транс. Но ничего не произошло. Я не очутилась в зимнем лесу, не услышала никаких голосов… Казалось, мой дар навсегда покинул меня.

— Лиза, что с вами? — тихо спросил Вадим перед тем, как уйти. — Вы выглядите так, словно в петлю собираетесь.

Я и правда чувствовала себе так, словно вокруг шеи сжимается удавка. Сознание своей вины душило, не давая дышать. Я совсем забросила все домашние дела. Поливанов, придя поздно вечером с работы, готовил ужин, он же платил за телефон и за квартиру, ему удалось даже продать нашу старую машину. Правда, потратить вырученные деньги на адвоката он не разрешил, сказав, что это будет напрасной жертвой. Обвинение в похищениях и убийствах с Володи и так было снято. А с обвинением в покушении на мое убийство справится и назначенный следствием адвокат.

Получалось, за то, чтобы с Володи сняли клеймо маньяка, заплатила своей жизнью Тамара. И за это я возненавидела бывшего мужа куда больше, чем за то, что он пытался убить меня.

Однажды утром я проснулась от настойчивого звонка в дверь. Выглянула в глазок — за дверью стояла Леся. Я не стала открывать, боясь не совладать с собой и столкнуть девчонку с лестницы. Она звонила около четверти часа, затем ушла. А я, наскоро умывшись, снова обложилась фотографиями и начала просить призраков мне помочь. Но они были неумолимы.

Этим же вечером Поливанов принес домой мясо и лично стал его жарить. Поскольку баловал он меня редко, предпочитая по вечерам бутерброды, я насторожилась. Увидев мои расширившиеся от тревоги зрачки, он торопливо сказал: