Мертвые тоже хотят жить (СИ)

  - Так, стоп, я ни хрена не понимаю! Кто убил? Кого убил? И как это все касается тебя?

  - Ма-а-акс! - простонав в трубку, затараторила. - Ну я же тебе рассказывала, я видела... О черт!

  Черт!

  Внезапно до меня дошло, что ничего подобного я Максу то и не рассказывала! Об этой конкретной встрече ему я точно не говорила.

   - Макс... Я дура... - прошептав слова самобичевания, облизнула пересохшие губы и скосила глаза на темный экран телевизора. События прошлого отчетливо встали перед глазами: вот я порчу карьеру Пашке, вот гуляю, а вот встречаю Арину, врача с именем пушкинской няни, а потом... А потом я очутилась в этом теле.

  Дура. И зачем я тогда позвонила брату? Чтобы он наверняка все узнал и подставился? Идиотка.

  - Марина? Ты там? Ты почему молчишь? Мелкая...

  Черт! Когда я начну наконец думать, а только потом действовать!?

  - Да мам, - голос брата стал глуше, и пока я срочно придумывала решение образовавшейся проблемы, он заговаривал родительнице зубы. - Ничего страшного, небольшие неприятности. Да решу.. Эй, ты там?

  - Да, - выдавив согласие, тяжело вздохнула. Рука, удерживающая трубку, дрожала от напряжения, и я постаралась прижать телефон между щекой и плечом. Получилось. Но звук голоса Макса от этого стал каким-то далеким и мутным, хотя его последнюю фразу все-таки расслышала.

  - Я скоро приеду, и ты мне все расскажешь, поняла?

  Я зажмурилась. Телефон все же выпал, но Максу не нужно было подтверждение, он уже все решил, он приедет, и наверняка по пути ко мне узнает, что за Арину сегодня убили.

  Идиотка!

  Сколько ему потребуется времени? Минут двадцать - тридцать? Скучно, было, да? Вот скоро будет весело.

  - Машенька? Почему не спишь?

  Подняв глаза от своих сцепленных рук на женщину, слегка пожала плечами. Баб Зина, недовольно взиравшая на меня с высоты своего небольшого роста горестно вздохнула:

  - И что мне с тобой делать? Вот пожалуюсь врачу, пропишет тебе какую-нибудь дрянь, для пользы дела!

  - Баб Зина! - где-то краем сознания я понимала, что сиделка обо мне элементарно беспокоится, но меня ужасно раздражало то, как она это делала! Жандарм в юбке!

  - Что баб Зина!? Держи! - мне под нос протянули горсть таблеток.

  - Я уже пила! - чуть отклонив голову, посмотрела на протянутую ладонь как на нечто мерзкое. Да сколько можно то уже! В моей крови и крови то поди уже не осталось, один витаминный раствор бежит по венам, да таблеточки вместо кровяных телец.

  - Не кривись. Пей давай, - второй рукой она поднесла стакан, до краев наполненный водой. - Пей, пей...

  - Вот и молодец, вот и ладушки, - проследив, как я поглотила последнюю таблетку, она ободряюще погладила меня по руке. - А теперь спи.

  - Баб Зина? - возмутиться не получилось. Тяжелые веки и без того закрывали глаза, а сознание медленно подергивалось дымкой темноты.

  - Спи. Больше будешь спать, быстрее выздоровеешь.

  Сознание еще пыталось сопротивляться наступающей дреме.

  Мне нельзя спать! Не сейчас. Нужно успеть рассказать! Нужно посоветоваться... зачем... Зачем он все -таки ее убил? Зачем?

  Последний вопрос буквально прострелил мозг и загорелся огромными буквами перед закрытыми глазами. Мне нужно это узнать. Это важно. Жизненно важно.

  Зачем, Вадим? Да, я сама хотела ей отомстить. Да, в какой-то момент я пожелала ей смерти, такой же, какой умерла я сама. Но вот так, видеть результат, знать, что твои злые мечты осуществились... Нет, я не готова к такому. Не готова.

  Зачем, Вадим?

  Перед глазами как наяву возникло лицо бывшего мужа, таким, каким я запомнила его в нашу последнюю встречу в его кабинете. Немного растерянное, непонимающее, непривычное.

  Хотелось подойти и... И что? Схватить за плечи и потрясти словно грушу? Так весовая категория не та. Спросить? Так не ответит. Увидеть и ... И что? Просто увидеть! И спросить...

  Я желала этого всем своим существом, и пусть прекрасно понимала, что это всего лишь сон, но это мой сон, где я сама хозяйка, где я могу просто пожелать. Просто увидеть.

  Надпись перед глазами и пустота вокруг сменились мельтешением красок, затягивающих меня в гигантский водоворот. Тело прострелило разрядом боли, прошившим меня насквозь. Пошатнувшись, скукожилась, защищаясь, и закрыла глаза, а когда их распахнула, то с удивлением уставилась на Вадима, развалившегося на диване.

  Подложив под голову маленькую подушку и поджав к груди одну ногу, бывший задумчиво вертел в руках пузатый низкий бокал, наполненный на половину темной жидкостью. Скривив губы он отпил большой глоток и чуть поморщился.

  Медленно сделав навстречу к нему пару шагов, недовольно покачала головой. В таком расхристанном виде я его еще ни разу не видела: мятая, когда -то белая рубашка, застегнутая на груди на одну пуговицу, сидела криво. Закатанные до колен брюки были частично расстегнуты, а сам Вадим выглядел каким-то взъерошенным и явно напивающимся. На полу стояла распечатанная дорогая бутылка коньяка, а рядом с ней притулилась уже пустая из под водки.

  Удивленно приподняв брови, сдула упавшую на глаза прядку светлых волос.

  Светлых!