Мертвые воды Московского моря

– Вы мне тут достоевщину не разводите, Алексей Андреич! А то щас еще тяжелое детство приплетете и сиротские слезки?! Этим пусть его адвокаты занимаются! Не надо нас за дураков держать, мы свое дело знаем! Мотив у него есть, понятно? Самый прямой: он все наследует!

– А дочь как же?! – изумился Кис.

– То-то, сыщик, сам не проверил, да?! А Карачаев удочерение не оформлял! Так что все племянничку должно было достаться. Он хоть и пытается выкрутиться – знать, мол, не знал, – да кто ж ему верить будет?!

Вот те новость! Совершенно озадаченный, Кис покинул следователя и снова связался с Лялей.

– Для меня это неожиданность… Но думаю, что Кеша говорит правду… – Голос Ляли звучал натужно, вымученно, будто каждое слово давалось ей с трудом. – Он не знал, я уверена… Видя любовь Афанасия к Яне, мы все были убеждены, что она удочерена… Вернее, никому просто не приходила в голову иная возможность!

Что верно, то верно. Кис и сам видел, что в обоих паспортах Яны значилась другая фамилия: Голубева. Но мысль о том, что Карачаев не оформил удочерение, лишь бледно промелькнула где-то на периферии сознания детектива, вытесненная немедленно другой: Яна наверняка не захотела менять фамилию, чтобы не обидеть мать.

– Выходит, что у Яны не было никаких мотивов, – пробормотал Кис в раздумье. – Ей ровным счетом ничего не перепадало в случае смерти отца – напротив, она могла лишь все потерять. Все блага Карачаев давал ей из рук в руки, и рубить кормящую руку было бы полной бессмыслицей… Ну что ж, вот хотя бы одно бесперспективное направление отсеклось… И тем больше внимания надо уделить мысли о том, что обе смерти связаны…

– Алексей! – прервала его бормотания Ляля. – Теперь, значит, они ухватятся за Кешу и никого иного искать не станут?

– Боюсь, что да. И что даже уже ухватились. Карачаев был довольно крупной фигурой, следствие будут подгонять, тем более что убийство они прошляпили. А висяк им не нужен.

– Вот как…

Зависла странная пауза, в которой клубилось какое-то сомнение. Алексей не понимал, что творится с Лялей.

– А если это не Кеша? – наконец выдавила она из себя.

Будь Кис в одной комнате с Лялей, он бы просто развел руками. Но они говорили по телефону, и жестом никак нельзя было отделаться.

– Вряд ли они станут… – он запнулся, ища наиболее мягкий вариант оформления своей мысли.

– …осложнять себе жизнь, вы это хотите сказать?

– Примерно.

– И тогда Кеша, даже будучи невиновным, может угодить под суд? И в тюрьму?

– Хороший адвокат, может быть, сумеет уберечь Кешу от тюрьмы. Но от суда ему вряд ли отвертеться.

Ляля снова умолкла, гоня от себя дурные мысли. Нет, это не Марина! Такого просто не может быть, чтобы ее дочь…

…Под конец их трудного семейного разговора Марина попросила мать платить детективу и дальше, чтобы доказать невиновность Кеши. С ним Марина дружила еще с тех самых пор, когда все они крутились в орбите Афанасия. Их роднило, видимо, чувство своего интеллектуального превосходства и одновременно чувство исключенности из круга сверстников. Оба они, увы, не вышли внешностью, и оба они, увы, не сумели компенсировать физические недостатки легкостью характера и обаянием в общении.

Как бы то ни было, Марина с Кешей остались близкими друзьями и часто встречались, и мыслями делились, и в шахматы играли… Но никакого намека на любовные отношения, к Лялиному удовлетворению, не наблюдалось. Да и то, трудно было представить тщедушного Иннокентия в качестве любовника рядом с гренадершей Мариной. Хотя, по словам Марины, на Кешу, однако ж, нашелся спрос: у него водилась подружка. Но Ляля ее никогда не видела и мнения о ней не имела.

Иными словами, Кеша был для ее дочери дорогим человеком, а что такое «дорогой человек», Ляля хорошо знала. Темперамент и преданность – будь то делу, другу или мужчине – Марина унаследовала от нее.

Ляля согласилась, разумеется. Она и сама не собиралась отступать от поисков убийцы Афанасия. Но просьба дочки ее сильно окрылила: она ей служила доказательством, что Марина не замешана в смерти Карачаева.

«Уф, – подумала Ляля с облегчением, – какие мысли странные иногда в голову приходят!» Как она только могла заподозрить дочь?! Немыслимо, просто немыслимо!

– Я не хочу, чтобы засадили невинного человека, – прорезалась Ляля в ответ. – Мне нужен убийца, а не козел отпущения.

– Я вас понимаю.

– Прошу вас, продолжайте расследование. Я оплачу, разумеется.

– Э-э-э… Послушайте, Елена… Насчет оплаты…

– Не беспокойтесь, я очень хорошо зарабатываю.

– Погодите, послушайте меня: давайте так…

– Назовите сумму!

– Не перебивайте меня! – рассердился Кис. – Я занимаюсь этим делом уже месяц и до сих пор…

– Алексей, это лишнее. Назовите сумму, пожалуйста.

Кис окончательно осерчал. Его голос сделался сухим и строгим, и он отчеканил:

– Условия диктую я, а не вы, прошу вас запомнить! В данном случае моим условием будет являться фиксированная плата – вне зависимости от того, сколько времени я потрачу на поиски убийцы. Если слишком много – это будут мои проблемы, а не ваши. Я понятно выразился?