Мертвые воды Московского моря

Ляля неразборчиво хмыкнула в телефон, и детектив назвал ей сумму. На том и порешили.

Отключившись, Алексей открыл файл в компьютере и в таблице под названием «Яна» вычеркнул графу «мотив». Он бы с удовольствием вычеркнул еще что-нибудь из своих таблиц, чтобы отсечь бесперспективные направления – да вот хоть Кешу, к примеру! – но никак не мог позволить себе этого. Рано Кешу вычеркивать, рано.

Кис до сих пор не чувствовал убийцу. И, что самое странное, его интуиция молчала, предательница, словно бросила его, как неверная жена, и, собрав все свои причиндалы, ушла к другому. Так что, в отсутствие предательницы, приходилось раскручивать сухую логику – возможно, совершенно бесплодную… Ну что ж, приступим.

Яна. Алексей не сомневался: она утонула. Если бы выплыла, то объявилась бы. Областная милиция наводила справки по больницам, но девушку нигде не обнаружила.

Далее: сама утонула – или ей помогли? Строго говоря, никаких особых причин считать, что Яну столкнули в воду, у Киса не было, кроме одной: она погибла, как и ее отец, именно в тот день, когда о ней никто не беспокоился. И это было слишком странным совпадением, чтобы его не учитывать. Если интуиция-изменница что-то и нашептывала сыщику, то именно вот это: Яна не просто утонула. Кто-то приложил к этому руку.

Кроме того, в свете новой информации возникало доказательство «от противного»: в случае, если две смерти между собой не связаны, то любые мотивы для убийства Афанасия Карачаева отсыхают на корню.

У Яны не было мотива: она-то знала лучше всех, что ей ничего не перепадет, поскольку она не удочерена.

Кеша же был уверен, что Яна удочерена, – следовательно, для убийства одного дяди у него мотива не имелось. Если преступник он, то обе смерти связаны.

То же самое можно сказать и о компаньонах. Либо они, как все, были уверены, что Яна удочерена, – и тогда обе смерти связаны. Либо они знали, что она не наследница, – но тогда бы наследовал Кеша, в силу чего он бы сейчас не в тюрьме сидел, а, по логике охотника за карачаевским наследством, в морге лежал…

Вот так-то, детки. Логика – хорошая вещь. И к тому ж никогда не изменяет – не то что ветреная интуиция!

Кис подлил себе кофию и прикурил следующую сигарету, мельком подумав в миллион тысяча первый раз, что надо бы бросить курить. Но с сигаретой хорошо думалось, и этот союз никотина с мыслительным процессом не так-то просто было разрушить.

…Теперь, если мы решили связать две смерти в одну цепочку (а мы с логикой уже решили!), то друзья Яны отсеиваются: им Карачаева убивать совсем ни к чему! И остаются у нас в решете Кеша с братцами-компаньонами.

Впрочем, Алексей не был уверен, что искать нужно только по цепочке финансового интереса, а не, к примеру, страшную вендетту со стороны какой-нибудь женщины, оставленной Карачаевым из-за Яны. Лялю он, слава богу, исключил, но у самой Ляли имелась дочь, которая, как знать, могла давно вынашивать планы мести… И существовали еще где-то секретарша и та женщина, которую видел Кеша (она же и секретарша?). Как знать, возможно, их тоже выжила Яна?

Женщины становятся убийцами куда реже мужчин – но зато как они в таких случаях изобретательны! Как талантливы они в актерской игре! Как ловко расставляют сети жертвам и следствию! Как безмятежно-равнодушны к чужой жизни – они, женщины, природой назначенные жизнь даровать, а не отнимать… Алексей знал об этом по собственному опыту и, честно говоря, предпочитал иметь дело (если по­добное выражение уместно) с преступниками-мужчинами.

Но женщин-мстительниц, сказал себе детектив, оставим на потом. Если не повезет с мужской частью творческого коллектива, проходящего кастинг на роль убийцы.

Итак, Кеша. Он утверждает, что не знал, удочерена ли Яна, но не сомневался, что да. В отличие от следователя, Алексей был склонен ему верить. Отсюда возникала незатейливая цепочка Кешиного мотива: убрать обоих – и дядю, и его наследницу. И тогда все валится прямиком в Кешин карман. Логично? Логично.

Теперь компаньоны. Они могли иметь виды на долю Карачаева – на те суммы, которые висели где-нибудь в офшоре. И ежели так, то им нужно было устранить не только Карачаева, но и его наследницу. А по поводу прав Яны на наследство, похоже, никто не сомневался… Впрочем, это надобно уточнить, – и Алексей сделал себе пометку в таблице под названием «братцы».

Кроме того, как обронил однажды в разговоре Кеша, Афанасий Павлович постепенно вводил дочурку в курс дел своего фонда, готовя ей по окончании учебы теплое родственное местечко в бизнесе. К слову, ни в какой архитектурный институт Яна не поступала, а училась она менеджменту в частном и дорогом учебном заведении, откуда в бизнес ей была прямая дорога, устланная к тому же коврами стараниями папочки. Стало быть, Яна могла уже кое-что знать об иных счетах в иных странах и предъявить на них права. Что никоим образом не улыбалось компаньонам.

Да, но… Но в таком случае Кеша тоже может оказаться в опасности! Ведь теперь наследник – он!