Мёртвые звезды

Не изменил он своему правилу и на сей раз: все свидетельствовало, что обитает здесь одинокий джентльмен, решивший развлечь себя рыбной ловлей. Причем в данный момент как раз занимается любимым спортом — городской костюм Якова Степановича висел в шкафу, аккуратно расправленный на плечиках, рыбацкое же снаряжение отсутствовало. Логично, где же еще быть рыболову ранним утром…

Разыскивать господина Сульдина по всем здешним протокам и заливчикам возможности нет, и для серьезного и вдумчивого разговора придется ждать его возвращения… Но уже сейчас понятно: если подставил меня и конспиративную квартиру все же Яков Степанович, то он и сам не ведал о том, — иначе не отправился бы, фактически не скрываясь, на рыболовную базу, где бывал неоднократно и где найти его легче легкого…

С такими мыслями я неторопливо отправился к лодочному причалу. Вдруг как раз сегодня случился резкий скачок давления, или магнитная буря, или что-то еще, мешающее рыбьему клеву, — и Яков Степанович не засидится на ловле?

Место здесь было чудесное — никакого сравнения с окрестностями мегаполиса, где флора представлена в основном вездесущим борщевиком, а фауна — воронами да бродячими собаками.

Домики рыболовной базы едва проглядывали сквозь свежую, росой умытую зелень, птичий хор начал свой утренний концерт, деловито жужжали пчелы, спеша к раскрывающим бутоны цветкам, неподалеку рассыпал дробь дятел… Идиллия.

Даже рыба тут водилась, по слухам, съедобная. Не то что в ближайших к Питеру водоемах, где любители рыбалки (хоть сколько-то дорожащие здоровьем) могут отведать сваренной на берегу ушицы лишь из привезенной с собой рыбы, — и ловят по принципу: поймал, измерил-сфотографировал, отпустил…

…Наконец сквозь прибрежную поросль молодых березок показался причал — и там меня поджидал сюрприз. На воде застыли всего три невостребованные лодки — пластиковые, с прозрачным дном и бесшумным водометным двигателем — и на носу одной из них была намалевана красной краской цифра «7». Та же цифра украшала и коттеджик, где остановился Яков Степанович. Т-а-а-к…

Причин тому могло найтись множество: забарахлил двигатель, или коллега пригласил половить со своей лодки на уловистом, прикормленном месте, или…

Или все гораздо хуже… Я двинулся вдоль берега, держась под прикрытием деревьев и кустов, — «горчичник» наготове, в руке… Легко и просто отыскать Якова Степановича мог кто угодно, в том числе и люди Пастушенко, и тогда… Мысль моя осталась незаконченной — я увидел Сульдина.

Он сидел на раскладном кресле, возле самого уреза воды. Две длинные удочки лежали на подставках, под рукой — эхолот с телескопической штангой и подсачек, садок наполовину утоплен в озере… Картина мирная и невинная, если не принимать в расчет одну мелочь — полную неподвижность рыболова… Однако трудно сохранить резвость движений, когда прямо в сердце воткнут металлический предмет: судя по черной пластиковой рукояти, — обыкновенная отвертка.

Голова мертвеца склонилась на грудь, из уголка губ тянулась струйка крови, уже подсохшая; несколько капель попали на камуфляжный жилет с множеством карманов, набитых всевозможными рыболовными мелочами.

Похоже, Сульдин провел в кресле всю ночь — мертвый. Тело холодное, одежда отсырела от росы… Надо понимать, дело обстояло так: Яков Степанович приехал вчера вечером, распаковал вещи в коттедже, времени на полноценную вечернюю рыбалку уже не оставалось — пошел на часок посидеть с удочками поблизости… Расположился на берегу, и даже успел выловить первую рыбину — в садке поблескивал золотистым боком «карабас» — не знаю уж, почему удильщики придумали такое прозвище для генно-модифицированных карасей.

А потом его убил человек, поджидавший здесь, на базе, или приехавший следом. Убил нагло, демонстративно, — ни малейшей попытки изобразить естественную смерть, либо ограбление, либо несчастный случай… Убийца явно спешил — ткнул отверткой и тут же укатил. И наверняка был полностью уверен в своей безнаказанности.

Меня же здесь не ждали… Мне полагалось взорваться вместе с «блохой», а если вдруг уцелею — угодить в засаду на Северном проспекте.

В любом случае, задерживаться в «Трех пескарях» нельзя. Пастушенко вполне способен сообразить, что к чему, и снова отправить своих людей на рыболовную базу — отправить за моей головой.

Я перевернул над озером садок, и чудом избежавший сковородки «карабас» рванул в глубину золотистой молнией. А его избавитель пошагал к машине, по-прежнему стараясь оставаться под прикрытием деревьев. С «Дерринджером» пришлось расстаться сегодня ночью, и ездил я теперь на двухместной черной «гарпии». Комфорт, конечно, не тот, но скоростью почти не уступает, а маневренность и приемистость даже выше. И не так бросается в глаза, хотя тоже вполне культовая тачка, — среди молодежи, предпочитающей экстремальный отдых.

Подозреваю, что и у меня ближайшие сутки будут наполнены самым что ни есть экстримом.

Москва, ведомственный дом ФСР, 16 июня 2028 года, 06:30