Мёртвые звезды

– А кто же его оставит? Кибернетическая, машинная цивилизация, сменившая человечество? – спросил Антон с явным скепсисом. – Или люди-киборги, наполовину состоящие из чипов-имплантатов?

– Не киборги… На Земле есть ветвь на эволюционном дереве, прямо-таки предназначенная для космоса.

– Какая?

– Насекомые.

Барби захихикала. С трудом, сквозь смех, произнесла:

– Представляю, хи-хи, приземляется тарелочка – ма-а-а-аленькая, хи-хи, такая, а из нее – хи-хи, тараканы. А мы их – дихлофосом, дихлофосом…

Многие в кают-компании заулыбались, но Орлов ответил совершенно серьезно:

– Зря иронизируешь. Тот же таракан при перегрузке в восемь «же» вполне бодро разгуливает по полу, а ты лежишь пластом, ни рукой не шевельнуть, ни ногой. И к перепадам давления, и к изменениям состава атмосферы насекомые гораздо менее чувствительны, чем люди. Излучений не боятся, – там, где человек быстренько загнется от лейкемии, тараканы живут и размножаются. Да и наружный скелет – гораздо более совершенен и функционален, чем внутренний. У нас кости только опора – а для защиты своего мягкого, ранимого тела приходится натягивать на себя кучу разных вещей, начиная от плавок и заканчивая космическим скафандром. У таракана свой хитиновый скафандр всегда при себе.

Говорил он с серьезным лицом, так что Игорь не понимал: взаправду всё или же непонятный ход в хитрой психологической игре? Может, убийца сейчас по-особому мыслит, и отреагирует на абсурдную теорию тоже по-особому, как-нибудь выдаст себя… На всякий случай Игорь не дал угаснуть тараканьей теме, подбросил довольно-таки ехидную реплику:

– Чтобы в космос летать, одного скафандра маловато! Даже хитинового… Космический корабль нужен, или, на худой конец, – мозги, чтобы его когда-то придумать и построить.

– С мозгами у насекомых проблема, – легко согласился Орлов. – У нынешних, по крайней мере, – обмельчали, выродились, в крохотном тельце просто места нет для развитого мозга… Гигантских насекомых прикончил тот же катаклизм, что и динозавров, а сейчас эволюция застопорилась, топчется на месте.

– Эх, жалость, не полетят навозные жуки к Альдебарану… – с притворным сожалением вздохнул Стас.

– Шанс у них есть, – сказал Константин; и по-прежнему не понять, в шутку или всерьез. – Читал я одну книжицу, там всерьез доказывалось, что предназначение у хомо сапиенсов одно-единственное: создать условия для нового витка эволюции. Извлечь из земных глубин радиоактивные изотопы, существенно повысить радиоактивный фон; сжечь нефть и газ, в разы увеличив содержание це-о-два в атмосфере. И эволюция снова рванет вперед: строительного материала – углерода – избыток, геном активно мутирует от излучения… Вновь встанут травы до неба, а между ними муравьи в человеческий рост шнырять будут.

– А как же мы? – спросила Марианна.

– Нас не станет, – ответил ей Антон с ласковой издевкой. – Мы в такой атмосфере и при таком излучении жить не сможем. Сделаем свое дело и уйдем. Не к звездам – навсегда, насовсем.

– Глупая теория, – надула Барби свои ярко накрашенные губки. – Придурок какой-то выдумал, а вы ерунду повторяете…

Дурочка с кукольным личиком на сей раз права, подумал Игорь. Теория дурная, но не зря же Орлов ее изложил? И Антон тут как тут, вновь вылез со своим мизантропическим настроем… Неужели действительно он?

Глава четвертая. И снится нам не рокот космодрома…

Поразмыслив, Знайка понял, что эти стены могли быть сделаны лишь какими-то разумными существами, и, когда вернулся из своего путешествия, опубликовал книжку, в которой писал, что когда-то давно на Луне жили разумные существа, так называемые лунные коротышки, или лунатики.

Н. Носов, «Незнайка на Луне»

Внеземелье, ДОС «Немезида-17», каюта Звездного, условная ночь

Проснулся Игорь от звука, природу которого не понял. Открыл глаза с чувством: что-то не так, прозвучало то, что никак не должно было прозвучать, – но что именно, непонятно.

Полежал, вглядываясь в темноту, напряженно прислушиваясь. Звук не повторился. Игорь решил было, что все ему приснилось, – и тут ЭТО прозвучало снова.

Трудно было определить, что служит источником негромкого, но какого-то всепроникающего шума, – казалось, что металлический лязг издает вся многотонная громадина «Немезиды».

Поломка?! Где? Он пытался представить, какой из бесчисленных агрегатов и механизмов при неисправности зазвучит подобным образом, – и не смог.