Мёртвые звезды

Первое, что он увидел, оказалось женщиной. Нет, не так… ЖЕНЩИНОЙ – изумительной и прекрасной. Совершенной. Наверное, прекраснее ее не было в мире. Впрочем, вполне возможно, что другие, кроме нее, женщины на свете не обитали – какой смысл в их существовании рядом с таким совершенством? – и любые сравнения исключались по определению… Человек, только что открывший глаза, очень мало помнил об окружающем мире.

– У-у-у-ф-ф, – сказала прекрасная женщина, и звук ее голоса был чарующим.

Она провела рукой вправо-влево, внимательно следя за реакцией человека. Констатировала:

– Очнулся… С возвращением, Игореша!

«Барби…» – подумал Игорь Проскуряков. Память возвращалась стремительно – лавиной понятий, слов и воспоминаний. Он попытался сказать то же самое вслух. Не удалось – раздалось нечто невнятное, состоящее лишь из носовых гласных.

Игорь упрямо попробовал еще раз. Вышло чуть лучше, первый слог – «ба» – почти получился, хоть и походил отчасти на «ва».

– Не надо ничего говорить, – посоветовала Барби. – Сейчас – не надо.

Он не внял. Упрямо напрягал гортань, язык, губы – и наконец произнес-таки с трудом, с запинкой:

– Б-бар-би…

И тут же застонал от обиды, от жуткой несправедливости – Барби исчезла из поля зрения, а повернуть голову никак не получалось… А он только что, пользуясь вернувшимся умением, собрался сказать ей, как она прекрасна и как он любит ее.

Что-то кольнуло Игоря в руку – он отметил это краешком сознания, почти не чувствуя боли. И сразу белые стены медизолятора начали движение – закружились вокруг Игоря, сначала медленно, потом все быстрее, быстрее. Их мелькание воспринималось болезненно и вызывало сильную тошноту, казалось, что кружится он сам – Игорь закрыл глаза, пытаясь хоть так стабилизировать не то себя в пространстве, не то пространство вокруг себя. Не помогло – теперь вращение продолжали желтые и красные фантомные пятна – быстрее, быстрее, быстрее – размазывались в полосы, и их крутящаяся воронка неумолимо затягивала Игоря. Он отчаянным усилием попытался задержаться на краю, зацепиться хоть за что-то – не смог и соскользнул по сужающейся спирали в никуда…

Там же, какое-то время спустя

Теперь он мог говорить – медленно, передыхая и собираясь с силами после каждого слова. Но мог. И первым делом сообщил главное:

– У нас… убийца…

Сам понял, что получилось смутно, неясно, и попытался как-нибудь внятно, коротко и убедительно сформулировать мысль: речь не о нем, вернее, не о том, кто так с ним обошелся… Не успел.

– Я знаю, – сказала Барби на удивление спокойно. – Настю уже нашли.

Наверное, в его глазах стоял вопрос, или целая череда вопросов, потому что Барби сочла нужным пояснить:

– Когда началась пальба, Стас… того… немного психанул. Кинулся к капсуле. Не то в космос сбежать решил, не то отсидеться. Открыл – а там… Ты ведь все знаешь? Ты ее и закрыл, чтобы панику не поднимать?

Кивнуть сил не было, Игорь опустил и после паузы поднял веки.

Но о какой стрельбе речь? Значит, засада Константина все-таки сработала? И убийца просто действовал чуть сложнее, чем они рассчитывали: решил сначала обезвредить Игоря, чтобы тот не включил освещение в самый неподходящий момент, и лишь затем взялся за Орлова… Стало быть, он пойман? Или… или мертв? Игорь никогда и никому не желал смерти, но так оно будет лучше. Для всех.

Он спросил:

– Кто… стрелял…

– Не знаю, – пожала плечами Барби. – Визитку не оставил, а Надя ничего в темноте не разглядела.

Надя… Что-то не сработало… Что-то пошло не так… Всё, черт побери, пошло не так!

– Орлов… жив?..

– Жив-здоров. Но почему тебя интересует он? Только он? Что-то вы ведь тут затевали, пинкертоны доморощенные…

Игорь слушал и не узнавал Барби. Ни следа прежней манерной томности. Мимика, жесты, строй речи – все другое.

А еще Игорь не мог взять в толк, как совсем недавно (или давно?.. не понять…) воспринимал Барби как совершенную красавицу. Сейчас ее алые, ярко-ярко накрашенные губы казались ему ртом вампирши, только что оторвавшейся от изысканной трапезы, от свеженькой артериальной крови… Как же Игорь не замечал этого раньше?

– Рассказывай, – сказала Барби приказным тоном. – Рассказывай всё.

Игорь понимал, что не надо говорить ничего, по крайней мере до встречи с Орловым и полного прояснения обстановки. Но понимал как-то отстраненно, каким-то дальним краешком сознания – словно некую абстрактную истину, имеющую весьма условное отношение к жизни…

А рассказать хотелось. Нестерпимо хотелось. Кому угодно, хоть бы и Барби – выплеснуть, поделиться, не держать в себе…

Он говорил долго, медленно, делая длительные паузы между словами.

Внеземелье, ДОС «Немезида-17», ночь с 15 на 16 июня 2028 года