Мертвый

– Ох, да приходи, сладкий, как тебе отказать? Ты парень вон какой видный, в форме и при погонах! Чайку только завари сначала покрепче.

– Ладно, – решился младший сержант, – скоро должен дежурный по отделу заглянуть. Потом готовься.

– Стой, подожди, – опять зашептала Злата, – хоть в туалет выпусти, в порядок себя приведу.

Вновь загремели ключи, Артем услышал как открылась дверь и Злата, хихикая, пошла в туалет, что был расположен в самом конце коридора, за углом.

Он упал на спину, стукнувшись лопатками о голые доски нар и замер, только сердце громыхало в груди в такт бившейся в голове мысли: «Неужели?».

***

И вот в двери камеры загремели ключи, а в приоткрытую щель ловко скользнула худенькая женская фигурка.

– Эй, Артем, привет! Это я, Злата.

– Привет, – тихо ответил Артем, и голос его дрогнул. Что еще сказать, он не знал, поэтому молчал.

Злата ловко запрыгнула на широкие нары и встала во весь рост, покачивая бедрами на уровне его лица. Он глядел на эти шевелящиеся цветастые юбки и не понимал, что ему делать дальше. Злата, похоже, все это просекла сразу и тихонько засмеялась.

– Ничего не говори, ничего не делай, просто смотри на меня!

И она стала раздеваться, постепенно снимая с себя многочисленные одежды. Под последней юбкой не оказалось ничего, только больше угадываемые, чем видимые темные волосы проступали на неожиданно белом теле в полумраке камеры там, где у женщины начинаются ноги. Она села перед ним на корточки, расставив колени по бокам его бедер. Там, между ними, все тонуло в таинственной темноте и Артем не мог оторвать от этой темноты взгляда.

– Что, нравлюсь я тебе? – с вызовом шепнула Злата. – Скажи, нравлюсь?

Он с трудом оторвал взгляд от ее распахнутых ног и поднял голову выше. Грудь у Златы была совсем маленькая, но приятной формы, а черные в полутьме соски задорно торчали в разные стороны. Артем почувствовал, как напряглись его джинсы в районе паха. Он поднял голову еще выше и встретился с ее глазами, блестящими и огромными. Так ему тогда показалось.

Лишь потом, вспоминая все не по одному разу, он понял, что цыганка была, в общем-то, обычной бабенкой небольшого роста, лет около тридцати, если не больше – с маленькой грудью, коротковатыми ногами и самой заурядной внешностью, к тому же – с большим носом, украшенным горбинкой. У нее не было спереди одного зуба, а на соседнем поблескивала золотая коронка. Впрочем, она этого ничуть не стеснялась, улыбаясь ему во весь рот. Да и глаза у нее были совсем не огромными. Увидь Артем такую на улице – точно прошел бы мимо, даже не посмотрев в ее сторону.

Но это все он понял потом. Тогда же ему привиделась девушка невиданной красоты и годами не более восемнадцати, максимум – девятнадцати. Что этому способствовало? Да все, начиная от необычной обстановки и заканчивая его собственным состоянием. Это и полумрак камеры КПЗ, скрывающий детали и создающий иллюзии. И он, выдернутый из привычной среды и отчаявшийся уже когда-то увидеть голую женщину. И неожиданность их тайного свидания, и предчувствие чего-то удивительного, дотоле неведомого. И запах женского тела, воздействующий на его разум. В общем, как и было сказано – всё, включая его собственную фантазию, разыгравшуюся не на шутку.

Злата взяла его руки и положила ладонями на свою грудь.

– Ласкай, – шепнула она, – только не жми больно.

Он кивнул, и тихонечко сдвинув ладони почувствовал твердость сосков. Осторожно дотронулся кончиками пальцев и они дрогнули как гитарная струна или как колокольчики, а Злата коротко простонала.

– Так, молодец, только не сильно, – шептали ее губы, а руки снимали с него одежду.

– Скажи правду, я у тебя точно первая? – голос Златы словно обволакивал.

– Да, – кивнул он головой, задыхаясь от наплыва неведомых доселе чувств, – первая.

Она опять тихонько засмеялась, но не обидно, а, наоборот, ободряюще и как-то даже немножко победно. Ей нравилось быть первой.

– Не бойся, лежи, расслабься, я все сделаю сама.

Он согласно кивнул, но вот только расслабиться не мог никак.

***

Сержант оказался неплохим парнем, а, может, в ожидании благодарности от Златы, дал им почти целый час. За этот час цыганка, разошедшись, показала Артему все, что захотела. А когда уходила, поцеловала его, почему-то – в лоб, и сказала:

– Держись, Артем. Ты сильный человек, настоящий мужчина, в одиночку убить четверых сможет далеко не всякий. Запомни моё слово, попадешь в тюрьму, ничего и никого не бойся. Статья у тебя правильная, бояться тебе нечего. Главное, сам не давай никому сесть себе на голову, народ там ушлый – сунешь палец, откусят руку. Но если не будешь бояться, сумеешь постоять за себя, то будешь в авторитете, и жить будешь нормально.

– А если расстреляют? – почти простонал он, после близости воспринимая ее чуть ли не как единственного родного человека здесь.