Мертвый город

Хотя от холодного ветра трескались губы и он щипал щеки, Эрика продержала детей Всадников на крыльце достаточно долго, чтобы объяснить им, что в доме они встретят другую девочку, такую же маленькую, но также и особенного маленького мальчика. Этот замечательный маленький мальчик, сказала она, многое испытал в своей жизни, в основном, потому что выглядел слишком непохожим на других детей. Она сказала, что он стесняется своего внешнего вида, его чувства легко ранить, и все, чего он хочет — иметь друзей и быть другом для других. Она знала, что все дети Всадников знали об Иисусе, и напомнила им, что Иисус ценил добродетель, но не внешний вид. Он ценил добродетель даже больше, чем хорошую поездку на отличной лошади. Она сказала, что раз им придется узнать этого особенного маленького мальчика, то они должны будут любить его. Но также она сказала, что после того, как они узнают его, если вдруг он покажется слишком ужасным, то это будет только оттого, что он улыбается. У него очень несчастная улыбка. Он попытается не улыбаться, потому что не хочет пугать людей, но иногда он просто не может справиться с этим. Так что если он вдруг выглядит так, как будто собирается съесть вас живьем, то это просто глупо, потому что он всего лишь улыбается.

Несмотря на то, что дети были заинтересованы встречей с этим замечательным маленьким мальчиком и делились между собой ожиданиями, Эддисон не был уверен, что он так же жаждал встречи, как они. Люди, созданные в лаборатории, ненасытные наноживотные, Франкенштейн и его двухсотлетнее создание, телепортация или что-то вроде того: вполне достаточно для одной ночи.

Эрика улыбалась ему, ожидая, пока дети снимут ботинки с налипшим снегом, и он решил принять ее приглашение. Она проводила их внутрь, через фойе, через арку в гостиную, где милая маленькая девочка стояла рядом с особенным маленьким мальчиком, и Иисус несомненно хотел, чтобы они его любили. Мальчик был неизмеримо более особенным, чем ожидал Эддисон Хок, и если слово «мальчик» на самом деле применимо, то словари Эддисона устарели настолько, что он мог их вообще сжечь.

* * *

Ни один из детей не завизжал. Джоко этому удивился. Они просто открыли рты. Ничего больше. Открыли рты. Ни один из них не пошел искать ведро. Или палку. Или духовку, чтобы запечь его в ней. Некоторые из них открыли рты дважды, а некоторые улыбнулись, в смысле, улыбнулись весело. Никого из них не стошнило. Их глаза были широко раскрыты, хотя не так широко, как у Джоко. Они казались изумленными, только лишь изумленными.

Мгновение Джоко этого не понимал. Потом понял. Они не были им заинтересованы. Почему бы это? Они распознали королевскую кровь, как только ее увидели.

Протянув одну руку в сторону хозяйки своего чаепития, Джоко сказал:

— Для меня большая честь представить ее королевское величество Принцессу Крисси, дочь короля Монтаны.

Глава 45

Слушая Грейс Эхерн, Салли Йорк очень хотел казаться героем бульварного романа, как это часто бывало раньше, в лучшие моменты его богатой событиями жизни. Он вырос на мальчишеских приключенческих романах, которые начал читать в восемь лет. В юношеском возрасте бессознательно создавал себе облик в честь бесстрашных образов из тех книг, и когда он осознал, что так поступает, то решил, что будет еще веселее, если он будет сознательно создавать себе облик в их честь. Он осознавал, что некоторые люди могли этого не выносить. Но он знал по меньшей мере тысячу людей, которые делали себя похожими на Холдена Колфилда из романа «Над пропастью во ржи», они все были весьма самодовольными обманщиками, коих они предположительно презирали[74], так что он полагал, что поступил в принципе правильно. Сейчас, когда Грейс Эхерн продолжала свой рассказ, Салли Йорк отреагировал в лучших бульварных традициях: он почувствовал, что его кровь вскипела от возмущения, сердце колотилось от ощущения приключения, его возмущение переросло в праведный гнев, позвоночник напрягся от смелости, а внутренности сжались от правильного вида здорового страха, того вида, который не расслабляет кишки.

Сразу выйдя из внутренней кладовой, Грейс, чертовски привлекательная женщина, крепко прижалась к сыну, Трейвису, который пробовал себя в роли галантного юноши. Они хотели вывести ее оттуда, подальше от коконов, но она отказалась, вместо этого настаивая, что они должны понять — и действовать.