Мёртвый гость. Сборник рассказов о привидениях

— Замечательно, — кивнул староста, — никогда бы не подумал, что вы так быстро справитесь. Пусть будет так, а вы теперь идите с девушкой посмотреть деревню: вряд ли теперь удастся скоро увидеть ее еще раз. Но не позже пяти будьте здесь: у нас сегодня праздник, и вам тоже нужно там быть!

Арнольду, которому вино ударило в голову, было тесно и неуютно в затхлой комнате, он рвался на свежий воздух — и уже спустя несколько минут он шагал рядом с Гертрудой вдоль по улице, ведущей через всю деревню. Теперь здесь было уже не так тихо, как перед этим: дети играли на дороге под наблюдением стариков, сидевших перед дверями своих домов, и весь поселок с его древними, странными домами мог бы выглядеть вполне приветливо, если бы солнце смогло пробиться сквозь плотную буроватую дымку, которая, подобно облаку, висела над крышами домов.

— Где-то недалеко, кажется, горит лес или торфяное болото? — спросил он девушку. — Такое марево не стоит ни над одной деревней: это не дым от печных труб.

— Это земляной дух, — спокойно сказала Гертруда, — но разве вы ничего не слышали о Гермельсхаузене?

— Ничего.

— Это странно: ведь деревня такая старая, такая старая.

— Судя по домам — да, и люди ведут себя так необычно, да и говорите вы не так, как в соседних деревнях. Вы, очевидно, редко бываете в других местах?

— Редко, — односложно ответила Гертруда.

— И, кроме того, здесь не видно ни одной ласточки. Не могли же они еще улететь?

— Уже давно, — продолжала сухо отвечать девушка, — ни одна из них не вьет себя гнезда в Гермельсхаузене. Наверное, они не переносят земляного духа.

— Разве он у вас постоянно?

— Постоянно.

— Тогда, наверно, из-за него не плодоносят ваши фруктовые деревья: ведь в Марисфельде в этом году приходилась подпирать ветки — таким богатым был урожай.

Никак не ответив на это, Гертруда молча шла рядом с ним вдоль деревни, пока они не дошли до ее околицы. По пути она приветливо кивала какому-нибудь ребенку или иногда обменивалась со встречными девушками — вероятно, по поводу сегодняшних танцев и нарядов — парой тихих слов. И девушки бросали при этом на молодого художника полные сочувствия взгляды, так что сердце его сжималось от какой-то непонятной тревоги, но он не решался расспрашивать об этом Гертруду.

Наконец они дошли до околицы, и — насколько оживленно было в самой деревне, настолько же здесь было тихо и одиноко, все дышало почти могильным покоем. Сады выглядели так, будто сюда уже давным-давно не ступала нога человека: тропинки заросли травой, и, что особенно поразило молодого приезжего художника, ни на одном дереве не было видно ни единого плода.

В идущих навстречу им людях Арнольд сразу же узнал участников похоронной процессии. Люди молча возвращались в деревню; почти непроизвольно Арнольд и Гертруда свернули в сторону кладбища.

Арнольд попытался как-то развеселить свою попутчицу, которая казалась ему слишком серьезной, и стал рассказывать ей о том, где он бывал и как там живут люди. Она ни разу не видела железной дороги и даже не слышала о такой, поэтому внимательно и удивленно выслушивала его объяснения. О телеграфе, равно как и о других новейших изобретениях девушка тоже не имела понятия. Юный художник недоумевал: как могло случиться, что люди в Германии жили такой уединенной, почти изолированной от других жизнью, не вступая в контакты с внешним миром?

В разговорах обо всем этом они дошли до погоста, и молодому человеку сразу бросились в глаза старинные надгробья и памятники, несмотря на всю их внешнюю простоту.

— Очень старое надгробье, — сказал он, склонившись над одним из них, и с трудом расшифровал причудливые завитушки надписи: «Анна Мария Бертольд урожденная Штиглиц родилась 1 дек. 1188 — умерла 2 дек. 1224».

— Это моя мама, — серьезно ответила Гертруда; на глаза у нее навернулись слезы, она всхлипнула, и несколько слезинок упало ей на корсаж.

— Твоя мама, доброе дитя? — удивленно сказал Арнольд.

— Твоя прапрабабушка — ты ведь это хотела сказать?

— Нет, — ответила Гертруда, — именно моя мама. Папа потом опять женился, и я живу дома с мачехой.

— Но разве здесь написано не «умерла 1224»?

— Какое мне дело до даты, — печально сказала Гертруда, — жаль, что мы теперь не вместе, и все же, — тихо и с неподдельной скорбью добавила она, — может быть, хорошо, очень хорошо, что ей суждено было почить прежде.