Мертвый ключ

— Превосходно. Позвольте дать вам один совет, мисс Бейкер. Все происходящее в моем отделе я воспринимаю на личный счет. И если вдруг вы окажетесь замешанной или же заметите нечто несоответствующее высоким стандартам нашего банка, будьте так добры сообщить мне об этом немедленно. — Она строго посмотрела на Беатрис, а затем улыбнулась. — Что ж, тогда начнем.

Час спустя Беатрис сидела за металлическим столиком в третьем ряду секретарского бюро и глаз не могла оторвать от своей новенькой блестящей электрической пишущей машинки. «Такая, должно быть, стоит целое состояние», — не без благоговейности подумала она и пощелкала выключателем, совершенно очарованная низким гулом оживающего мотора. Потом провела пальцем по податливым клавишам. По сравнению с древним когтистым ремингтоном тетушки Дорис, эта машинка больше напоминала приборную панель космического корабля.

Типовой сшиватель, держатель для клейкой ленты, блокноты для стенографирования, карандаши, ручки, скрепки, зажимы и ножницы — все это богатство, пока еще упакованное, поблескивало во флуоресцентном свете ламп. Мисс Каннингем заданий ей пока не давала, так что девушка принялась неспешно разворачивать и разглядывать канцелярские принадлежности. Затем по очереди открыла ящики своего стола, внимательно их изучила и педантично разложила все предметы по надлежащим местам.

Такое же необыкновенное удовольствие ей доставляла и возня с кукольным домиком в детстве. Пускай даже все стульчики и тумбочки, которые ей удавалось раздобыть, не сочетались и не отличались чистотой и целостностью, Беатрис тщательно вычищала каждый предмет и водружала его на точно отведенное место. Ее мать постоянно насмехалась над ней: мол, ее больше заботит обстановка этой метровой коробки, нежели ее собственного дома. Но дом, в котором проходило ее детство, ей вовсе не принадлежал. В нем она была только гостьей — именно так и говорила ей мать. Оказалось, впрочем, что и кукольный домик ей не принадлежал: однажды, когда ей было тринадцать, она пришла из школы домой, а его уже не было.

Беатрис выстраивала в аккуратный ряд карандаши, как вдруг на ее столе зазвонил блестящий черный телефон. От неожиданности девушка вздрогнула и какое-то время лишь молча таращилась на аппарат. Как правильно отвечать на внутренние звонки, ее пока не учили. Итак, вот и первое испытание на новом месте. Она чопорно выпрямилась, сняла трубку и, придав голосу официальность, на какую только была способна, ответила:

— Доброе утро, Первый кливлендский банк слушает.

— Расслабься, а то ты меня нервируешь, — раздался женский шепот.

Беатрис удивленно воззрилась на телефон.

— Что… Что вы такое говорите?

— Сегодня у тебя первый день, так что не усердствуй. Такой маниакальный порядок у себя навела, что из-за тебя мы все тут неряхами выглядим.

Девушка поняла, что с ней разговаривает одна из секретарш бюро. Она слегка отняла трубку от уха и оглядела соседние столы. Рядом стучала по клавишам пожилая женщина, звали ее Франсин. Когда их представили друг другу, та лишь на миг оторвалась от работы и едва заметно кивнула. В очках в роговой оправе да с поджатыми губами Франсин здорово смахивала на престарелую учительницу. Но звонила точно не она.

Беатрис украдкой взглянула на женщин впереди. В ряду прямо перед ней бок о бок сидели две толстушки, на вид типичные мамаши, и тихонько подшивали документы. В следующем ряду за одним из столов женщина весьма почтенного возраста раскладывала груду бумаг в аккуратные пачки и резко выговаривала кому-то по телефону:

— Нет, формы С-3 у меня нет. Я отправила вам С-44, она должна была подойти…

Рядом с рассерженной мадам сражалась с печатной машинкой миловидная девушка, явно не старше двадцати двух. Она пыталась засунуть под валик несколько листов, и до Беатрис долетело ее сдавленное ругательство, когда один из них порвался. Так, значит, ее собеседница не из тех женщин, что сидели впереди.

Ей не оставалось ничего другого, как обернуться. Она внимательно осмотрела окружающие секретарское бюро закрытые двери. Из-за некоторых доносились приглушенные голоса. Мистер Ротштейн разговаривал по телефону. За панелями из матового стекла кабинета мистера Халлорана маячил высокий силуэт. Фамилии Беатрис определяла только по дверным табличкам. Убедившись, что горизонт чист, она медленно развернулась и посмотрела назад.

В последнем ряду сидели две женщины. Одна из них печатала, низко склонив голову. Другая прижимала к уху телефонную трубку, и Беатрис тут же услышала ее шепот:

— Бинго! Встречаемся в туалете через пять минут. — Не дожидаясь ответа, соседка сзади повесила трубку.

Беатрис поспешно отвернулась, успев разглядеть только волосы латунного цвета и ярко накрашенные губы незнакомки. Вообще-то мисс Каннингем не давала понять, что болтовня в секретарском бюро не приветствуется, тем не менее, дружеских бесед она пока не слышала. Громко разговаривать, судя по всему, здесь допускается только по делу.