Мертвый лед (ЛП)

- Расскажи мне, что случилось, Рафаэль.

И он рассказал, а я помогла добавить факты в суть его истории.

- Рана как будто обожжена или что-то вроде того... То есть она глубокая и не залечивается, но при этом не кровоточит. А ведь должна, верно?

- Их лекарь накладывал повязку?

- В самом начале, чтобы остановить кровь. Но ты же знаешь, что мы не можем носить бандаж.

- Да, наши тела начинают залечиваться вместе с бинтами, - сказал Мика.

- Почему она не залечивается? - спросила я.

Тело Рафаэля свела судорога, заставив его так сильно стиснуть мою руку, что у меня сперло дыхание.

- Вот это было сильно, - сказала я.

- Я не хотел делать тебе больно, - ответил он.

- Это просто боль, кажется, что становится хуже, на самом же деле должно стать лучше, да? – я посмотрела на Мику за подтверждением или хотя бы объяснением.

- Да, должно, - ответил он. опустив ладони по обе стороны от раны и заглянув в глубь так же, как и я чуть раньше. - Может лекарь не вытащил серебро? Я бы осмотрел рану, но будет больно.

- Делай все, что необходимо, - ответил Рафаэль, крепче сжал мою ладонь и закрыл глаза. Я продолжила гладить его по волосам, словно это могло чем-то помочь, но иногда дело не в логичности действия, а в утешении. Что утешает вас лучше, как не эмоции? В них нет никакого смысла, но они действительно успокаивают.

Я видела, как Мика скользнул пальцами в рану, но и так могла бы понять, что он делает, по руке Рафаэля в моей. Сейчас он тихо переживал эту боль, стараясь ни единым движением не показать, насколько это мучительно. Перед Микой он держался лучше, был выносливее. Словно все его чувства выражались только в его руке, так сильно сжимающей мою, что побелели пальцы. Я стиснула зубы, позволяя ему держать меня.

- Здесь что-то в ране, - сказал Мика.

- Серебро? - спросила я.

Пальцы Мики почти полностью скрылись в спине Рафаэля, и хватка на моей ладони вырвала из меня:

- Полегче, Рафаэль.

- Виноват.

- Все в порядке. Я рада быть здесь. По ты такой сильный, что можешь сломать мне руку, совсем не желая этого.

- Прости.

- Вот дерьмо! - выругался Мика, а он почти не ругается.

Мы оба повернулись к нему, и он отдернул руку от раны Рафаэля и показал нам копчики своих пальцев. Они были покрыты серо-белой жидкостью, кожа вздулась. Мика поднялся и запустил руку под душ рядом с нами.

- Что это? - спросил Рафаэль.

- Я не уверен, - ответил Мика. - Но это в твоей ране. Что бы это ни было, оно ведет себя почти как расплавленное серебро. Ты никогда не исцелишься, пока оно внутри. Никто из нас не смог бы.

- Мне стоило понять, что это, - сказала я.

- Что значит "стоило понять"? - уточнил Мика.

- Я уже видела это. Я не знала, как это влияет на ликантропов, но... - я сделала глубокий вдох, всколыхнув память. - Вампиры. Так убивали вампиров, вводя это в их кровь.

- И что же именно их убивало? - спросил Мика.

-Нитрат серебра, - ответила я.

- Я думал, он более серебристый.

Я покачала головой.

- Многие так думают. Но серебристая жидкость, сворачивающаяся в шарики, это ртуть. Именно ее снимают в фильмах, а настоящий нитрат серебра вовсе не серебристый и не сбивается в шарики, как ртуть.

- Срабатывало на вампирах? - спросил Мика.

- Срабатывало, но недостаточно быстро на древних вампирах, поэтому они могли нанести немало вреда в предсмертных агониях.

- Как оно попало в мою рану?

- Возможно оно было в клинке и, когда он обломил его внутри раны, пролилось внутрь, - предположила я.

- Лекарь должен был заметить, - сказал Мика.

- Если только она сама не добавила нитрат серебра в рапу, когда накладывала повязку.

Мика снова присел на коленях возле Рафаэля.

- Чувствовал жжение, когда она перевязывала рану?

- Да, она сказала, что это коагулянт и антисептик. Кровотечение и правда остановилось.

- Потому что она сожгла плоть, закрыв рану, - сказал Мика, а затем посмотрел на меня: - Помоги мне повернуть его, чтобы промыть рану.

Мы поставили Рафаэля на колени. Я присела перед ним, положив его руки себе на плечи и удерживая, пока Мика включал воду. Сначала было больно, но чем дольше вода вымывала яд, тем больше расслаблялся Рафаэль. Мика долго поливал его водой, прежде чем наконец остался удовлетворен.

- Как ты себя чувствуешь теперь? - спросила я.

- Лучше, гораздо лучше, - ответил Рафаэль.

- Обожженные края раны затянутся? - спросила я.

Мика опустился на колени, осматривая спину другого мужчины.

- Нет, для нас это как прижигание. Исцеление просто остановилось.

- Не могу же я остаться с открытой раной на синие, - сказал Рафаэль.

- Тебе и не нужно. «Но, чтобы рана снова могла затянуться, придется вытерпеть много боли», - сказала я.

Он взглянул на меня с расстояния нескольких сантиметров, поскольку мы все еще стояли на коленях на мокром полу.

- Как ты исцелишь меня?

- Если у оборотня отсечена конечность и одновременно обожжена, что он делает? – задала встречный вопрос я.

Его темные глаза всмотрелись в мои, а затем я увидела его понимание.

- Как сильно и как глубоко она обожжена?

- Сильно и настолько глубоко, насколько глубоко рана уходит в спину, - сказала я.