Мертвый лед

— Прошу меня простить, Анита, — ответил он, очень стараясь смотреть мне в лицо, но такое ощущение, словно у моей груди было собственное притяжение, и он просто не мог ему сопротивляться. Я сдерживалась, чтобы не прикрыться, потому что это он вел себя грубо, и черта с два я позволю ему смутить себя.

— Я никогда не видела тебя на тренировочных матах или в зале, но мне казалось, ты лучше владеешь собой, — заметила я.

Вот тогда он, нахмурившись, посмотрел мне в лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— По моему опыту, мужчина, который не владеет собой в одном вопросе, теряет контроль и в других сферах.

Его хмурый взгляд стал сердитым, зато сейчас он смотрел прямо мне в глаза.

— У меня с самоконтролем все отлично, или мне не доверили бы охранять нашего короля.

— Приятно слышать. И очень ценю зрительный контакт.

Я не смогла понять, что за взгляд появился в его глазах, а затем он улыбнулся.

— Хорошая работа, — сказал он и пару раз хлопнул в ладоши. — Красивое манипулирование мной, — что-то в его интонации давало понять, что он не так дружелюбен, как обычно.

— Ты просто должен сохранять профессионализм, вот и все.

Он снова бросил злой взгляд.

— Мика с Рафаэлем в третьей палате, — вмешался Брэм.

— Спасибо, — ответила я и прошла мимо них, хотя нужно признать, держалась у дальней стены коридора так, чтобы между мной и Бенито находился Брэм. Вряд ли он хотел навредить мне, но последние пару минут нашего с ним общения были странными, и пока я не поняла, в чем дело, лучше быть осторожной.

Я на мгновенье замешкалась перед дверью в палату, вновь отчетливо ощутив свою наготу. Может, дело в реакции Бенито, но мне вдруг снова стало неловко. Мика не проблема, если, увидев меня обнаженной, он задумывался о сексе, и я не торопилась на работу, я была обеими руками за. Проблема была в Рафаэле. Даже с учетом того, что наша дружба имела определенные привилегии, предстать перед ним без одежды казалось слишком и для него, и для меня. На самом деле Рафаэль был поклонником шелкового белья и халатиков.

Первый наш секс был очень похож на: «Трах-бах, спасибо, мэм!» Но то ли из-за его поведения в тот первый раз, то ли это его обычная манера, всегда было место разговорам и неловкости, как будто он не знал, как перейти от приятного вечера к «эй, детка».

Ни Рафаэль, ни я сама не привыкли, что я разгуливаю голышом. Я задумалась не поискать ли халат или что-нибудь вроде этого или может стоит написать Мике… и тут поняла, что телефон заперла в шкафчике вместе с оружием. Вздохнула.

Дверь открылась и выглянул Мика, немного расширив глаза при виде меня, а затем улыбнувшись.

Это была хорошая улыбка, а его взгляд ясно дал понять, что он оценил мой вид.

— Душ занял больше времени, чем я планировала, и мне не хотелось никого будить в спальнях, только чтобы взять одежду.

Он улыбнулся моей явной неловкости.

— Все в порядке, Анита, ты просто удивила меня, вот и все. Ты обычно не любишь разгуливать по Цирку без одежды.

— Да уж, мне пришлось поприветствовать слишком много новеньких охранников, чтобы чувствовать себя комфортно, — сказала я, нахмурившись.

Он хотел взять меня за левую руку, как обычно, но в ней был ствол, поэтому он, не задумываясь, сжал правую.

— Ты не обязана оправдываться и извиняться.

— Просто чувствую себя немного… бесстыжей.

— Бесстыжей? — раздался из палаты голос Рафаэля, а затем послышался его смех.

— Если будешь над этим смеяться, Рафаэль, мне не станет от этого комфортнее, — сказала я.

— Значит я не джентльмен, раз смущаю тебя еще больше, прошу, входи. Мы можем дать тебе одну из простыней, если ты действительно хочешь прикрыться.

Видите? Почти все время очень по-деловому.

Мика провел меня в тускло освещенную палату. Свет был приглушен, потому что оборотни при исцелении такой серьезной раны могут быть к нему чувствительны. Я старалась не прятаться за Микой, но и не выставлять себя напоказ с «та-дам» эффектом. Мы с Микой были обручены, я спала в течении этого года с Рафаэлем, понятия не имею, почему мне так неловко, но я отпустила свои чувства. Если их игнорировать, они никуда не денутся, мне непросто было это понять.

Рафаэль лежал на животе, на изгибе задницы простынь аккуратно подворачивалась, оставляя непокрытой широкую спину. Будь он одним из моих возлюбленных, это выглядело бы соблазнительным, но мы не встречались. Он не был моим парнем, или как это еще можно назвать, мы просто периодически встречались, чтобы накормить ardeur, и он мог бы упрочить свое положение на троне. Похоже, посредством секса мы решали политические вопросы, что с одной стороны звучит неправильно, а с другой это казалось лучшим выходом, нежели традиционная политика.

— Ты о чем-то очень серьезном задумалась, Анита, — сказал он, и его глаза были такими темными, что только отблески света в них подсказали мне, что он смотрит на меня.

— Ты бы понял меня, скажи я, что политика превращает нас в очень странных приятелей по койке?