Мертвый лес

Она заставила себя выпрямиться, задавив приступ подступающей паники. С вызовом посмотрела на беспокойное кресло, а поскольку этого показалось недостаточно — указала на него пальцем и громко заявила:

— Я все видела!

Пожалуй, если бы в ответ кресло заелозило и смущенно отползло в сторону, Ива нисколько бы не удивилась. Но кресло осталось стоять на месте, самый обыкновенный предмет мебели, и не более того. Ива развернулась к Младенцу: тот смотрел на нее с таким видом, будто того и гляди начнет мерзко хихикать. Ива провела мокрой ладонью по мокрому лбу.

— Тут все меняется, — повторила она устало.

— Конечно, — кивнул Младенец. — А чего ты ждала?

— Я… — Ива прикусила губу. У нее не нашлось ответа на этот вопрос. — Нам еще долго?

— Может быть, — ответил Младенец. — Сама сказала — здесь все меняется. Расстояния бывают разными. Может быть, то, что ты ищешь, лежит за следующим поворотом, а может…

Он не договорил. В глубине чердака вдруг послышался сильный грохот и треск ломающегося дерева. Ива дернулась и только потом сообразила, что, скорее всего, это просто упал какой-нибудь старый шкаф. Она обернулась на звук, но ничего не смогла разглядеть. Она не могла даже с уверенностью сказать, откуда донесся звук. Уж не с той стороны, куда ушел Юстас со своим проводником?

Стоит ли позвать его? Просто окликнуть — вдруг лейтенант сейчас совсем рядом и их разделяет не более десятка шагов? Но ничего такого Ива не сделала, возможно, потому, что догадывалась, что это будет не по правилам. К тому же ее не покидало подозрение, постепенно переходящее в уверенность…

— Мы же не одни? — спросила она громким шепотом.

— Смотря что ты имеешь в виду, — ответил ее проводник.

Ива взмахнула рукой.

— На Чердаке кроме вас живет кто-то еще?

С губ Младенца сорвался странный звук — не то шумный выдох, не то насмешливое фырканье.

— Разумеется. В первую очередь здесь живет сам Чердак. А мы здесь гостим, до поры до времени.

Ива вскинула брови:

— Ты хочешь сказать, что Чердак живой?

— И да, и нет, и может быть, смотря что ты хочешь сказать, когда говоришь «живой», — произнес Младенец. — Такой же живой, как и весь этот Дом. У него есть и мысли, и желания, если ты об этом.

Ива выдохнула сквозь зубы. Мысли, желания… Но что это за мысли и желания, а главное:

— Если он живой, — медленно проговорила она, — значит, он должен чем-то питаться?

Младенец пискнул, очередная идиотская усмешка.

— Ну конечно же! А ты что думала?

Ива огляделась. Теперь она нисколько не сомневалась, что окружавшие ее предметы изменили расположение. Пресловутое кресло отползло на пару шагов вправо, манекен в шубе, наоборот, приблизился, а вместе с ним и комод на ножках в виде звериных лап. По левую руку от нее появились подставка для зонтиков и металлическая вешалка, на которой висела гирлянда из связанных шнурками башмаков. Именно так бывает во снах, зыбких и переменчивых. Только она не спала — проверки ради Ива даже ущипнула себя за руку.

— И чем же питается Чердак? — спросила Ива, хотя не было никакой надобности в этом вопросе. Младенцы все ей уже рассказали.

— Мыслями, чувствами, воспоминаниями, — ответил ее проводник. — Немного того, немного другого… Сначала берет то, что плохо лежит, а потом… Потом он впивается как клещ и может высосать тебя без остатка. Вот скажи-ка, что ты ела сегодня на завтрак?

— Пф! Очень просто: сегодня…

И тут она запнулась. Завтрак и прочие события утра полностью выветрились из головы. Как она ни напрягала память, но все, что вспомнила, — это то, как она лежала на крыше и встретила Некто Тощего. А что было до этого, она не смогла бы выдать даже под пытками. Завтрак? Овсянка, скорее всего, Роза часто готовила на завтрак овсянку… Или же яичница? А может, яблочный пирог, сейчас ведь сезон яблок…

— Я не помню! — В голосе прозвучал испуг. — То есть… Наверное, я просто не обратила внимания. Завтрак как завтрак, ничего особенного.

— Они всегда пропадают первыми, — сказал Младенец. — Маленькие, ничего не значащие воспоминания об обычных каждодневных делах. Никто и никогда не замечает их пропажи до тех пор, пока не становится слишком поздно. Так что… Послушай моего совета и поторопись. Не стоит здесь задерживаться, иначе, не ровен час, вообще забудешь, зачем мы сюда пришли.

— Ясно, — коротко кивнула Ива. — Тогда не будем терять время.

Она уверенно шагнула вперед и тут же запнулась о металлическую ножку манекена в шубе, опрокинув его на бок.

— Да что же ты лезешь под ноги-то! — не выдержала Ива и пнула в сердцах противный манекен. Перепрыгнув через шубу, она перелезла к Младенцу.

— А они не опасны? Все эти вещи?

— Как знать, — уклончиво ответил проводник. — Они ведь тоже потеряли свою память, вот и тянутся к чужой.

— В смысле?

— У всякой старой вещи со временем появляется свой характер и даже разум. Но если случилось так, что эту вещь забыли, она может сойти с ума… Тогда она становится опасной. Потерянная вещь будет искать себе нового хозяина, но не для того, чтобы он владел ею, а для того, чтобы владеть им.

— Это как?