Мертвый лес

– Почти закончил, – подобострастно отозвался Герберт. – Пару таблиц свести, и готово.

– Ты давай поторопись, – сказал мужчина. – Начальство ждать не любит. Мне уже весь телефон оборвали, вынь им да положь.

– Еще пять минут, – сказал Герберт, впрочем, мужчина его уже не слушал. Он заметил Кати.

– Так, так, так… А это у нас кто? – проговорил он и постучал пальцами по ближайшей столешнице. Как будто играл на невидимом пианино или же пытался изобразить, как бегают пауки. Кати уставилась на его ладони, красные, шелушащиеся. Не самое приятное зрелище, но все равно лучше уж смотреть на руки, чем на его лицо. Слишком знакомое лицо.

Кати узнала мужчину мгновенно, хотя видела его всего раз в жизни и при весьма сомнительных обстоятельствах. Узнала в первую очередь потому, что он был поразительно похож на свою дочь Лауру. Та же острая крысиная физиономия и тот же взгляд, одновременно пустой и безжалостный.

– Твоя, что ли? Не знал, что у тебя еще и дочурка есть.

Мужчина опасно прищурился, а Кати потупила взор. В голове билась одна-единственная мысль – узнал или не узнал, вспомнил или нет? Разумеется, узнал и, разумеется, вспомнил. Ведь это именно из-за нее его дочь оказалась в клинике. Такое не забывают. И не прощают.

– Это не моя, – с некоторым раздражением ответил Герберт. – Бабы моей дочка.

Кати дернулась, словно бы ей влепили пощечину, однако же не сказала ни слова. Отец Лауры хмыкнул. Как и у дочери, глаза у него были маленькие, но при этом взгляд, казалось, пронзал насквозь.

– Падчерица, что ли?

– Ну, вроде того, – сказал Герберт с явной неохотой.

– Ясно. И что она здесь делает? Решил показать ей свою работу?

– Да не… – Герберт напрягся, было видно, как он мучительно пытается придумать хоть какое-нибудь убедительное объяснение. – Нужно завезти ее в одно место, и проще взять с собой, чем потом делать крюк и возвращаться.

– Ясно. А у меня вот тоже дочурка есть. Того же возраста… – У Кати засосало под ложечкой. – Только она сейчас болеет. Лежит, бедняжка, в больнице.

Температура в офисе падала с пугающей быстротой. Еще немного, и на потолке и на стенах заискрится иней.

– Ужас какой! – воскликнул Герберт в притворном сочувствии. – Что-то серьезное?

– Да как сказать. – Мужчина продолжал таращиться на Кати. – Несчастный случай в школе – поскользнулась и ударилась головой. Вроде поначалу все обошлось, а потом у нее начались мигрени. Головные боли и даже галлюцинации.

Кати не смела вдохнуть.

– Ох… Херово, – сказал Герберт. – Может, нужна какая-то помощь?

– Да не, мы сами как-нибудь, – отмахнулся мужчина. – Хотя… Чего ей в клинике не хватает, так это общения со сверстниками. Как думаешь, а твоя падчерица могла бы ее навестить? Что скажешь?

Тут даже Герберт растерялся, а у Кати и вовсе упала челюсть. Он что, издевается? Хочет, чтобы она пошла к Лауре? Сама? Да та придушит ее на месте, и никакая смирительная рубашка ее не остановит.

– Ну, я не знаю, – протянул Герберт. – Катинка…

– А ты подумай, подумай, – прищурился отец Лауры. – Я же не прошу тебя все бросить и прямо сейчас туда мчаться. Потом, на недельке, не сложно же заскочить на полчасика, а?

– Но…

– Вот и договорились. – Мужчина показал в улыбке желтоватые зубы. – Выручишь – за мной будет должок. Ладно, мне нужно бежать. Жду с отчетом через пятнадцать минут.

И он выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Кати перевела взгляд на Герберта, но тот снова уткнулся в монитор и застучал по клавишам.

– Я никуда не поеду, – сказала Кати, проговаривая каждое слово. – Ни в какую…

– Дома поговорим, – перебил ее недоотчим. – Сейчас я занят.

Он на минуту замолчал, но потом все же добавил:

– Вообще это доброе дело. Ты же у нас любительница добрых дел, так вот и сделай что-то по-настоящему хорошее. С тебя не убудет.

Это она?

Затаившись за стволом черной ольхи, Ива внимательно следила за Салазаром. Пока что она не особо доверяла доктору, да и вообще ее терзали сомнения, что она сделала правильный выбор. Но история уже завертелась, и Ива не могла ее остановить.

Выбравшись на дорогу, Салазар сразу заковылял к девице с фиолетовыми волосами. Та обернулась, что-то спросила, указывая на грузовик, на что доктор развел руками. С минуту он нерешительно топтался на месте, но затем жестами попросил девицу отойти в сторону. Не сказать чтобы та сильно обрадовалась – очевидно, не хотела размыкать цепь, – но послушалась.

О чем они говорили, Ива, конечно, не слышала, но наблюдать за тем, как меняется лицо девицы, было забавно. Сперва она недоверчиво хмурилась, затем закатила глаза, указала на лес и снова нахмурилась… У нее были густые, черные и очень выразительные брови, и пока Салазар что-то ей объяснял, эти брови жили какой-то чересчур насыщенной жизнью. То взлетали вверх, то сползались к переносице, извивались и заламывались. В целом же выглядело так, будто девица передразнивает доктора и корчит ему рожи. Салазар оказался куда более сдержан в проявлении эмоций. Он только нервно улыбался и каждую пару секунд оглядывался в сторону леса.