Мертвый ноль

Сосредоточившись на образе пернатого змея, я начал оплетать его сияющими нитями двух видов. Более толстые, огненно-красные, выходили из моего живота, они отвечали за страсть и физическое влечение. Тонкие серебристо-зеленые приходилось вытягивать изо лба, они должны были подчинить волю жертвы и сделать ее послушной моим желаниям. Разумеется, с точки зрения стороннего наблюдателя, никаких нитей не было, я их просто воображал. Точно так же я воображал короткое заклинание, крупными буквами написанное как бы изнутри моих живота и лба – без этих надписей все мои манипуляции остались бы просто безобидной и чрезвычайно скучной фантазией, годной только на то, чтобы впустую потерять кучу времени и сил.

Техника безопасности, по словам леди Кайрены, заключалась в том, что серебристых нитей должно быть как минимум вдвое больше, чем красных, тогда околдованный не обезумеет от страсти, не потеряет голову и ничего безрассудного не натворит, наоборот, будет вести себя тихо и деликатно, скромно довольствуясь такими невинными радостями, как почти случайное прикосновение или дружеский поцелуй. Ясно, что пропорции можно варьировать в зависимости от цели ворожбы: хочешь немедленно затащить свою жертву в постель, используй оба цвета поровну, или даже чуть больше красного, хотя среди лесных колдунов считается, что это перебор. А если надо, чтобы сосед на тебя бесплатно побатрачил, но в спальню особо не ломился, бери буквально дюжину красных нитей, остальные – серебристо-зеленые, как-нибудь так.

Но все это верно, когда привораживаешь людей и зверей. С домами, деревьями и, тем более, сновидениями на красные нити можно не скупиться: их способ выражать страсть настолько отличен от человеческого, что до спальни, в любом случае, не дойдет. И ниток с ними надо использовать гораздо больше. Сплести не просто сеть, а плотный многослойный кокон, чем толще, тем лучше, насколько хватит внимания.

Вообще, концентрация внимания – мое слабое место. Именно по этой причине я до сих пор недолюбливаю Безмолвную речь, хотя, казалось бы, давным-давно мог к ней привыкнуть. Но видимо, это у меня до сих пор просто цели были недостаточно возвышенные: не хотел насильно завоевать ничью любовь. А с любовью дело пошло как по маслу. Я сам себе удивлялся: уже черт знает сколько неподвижно сижу на месте, в моем необузданном воображении кокон светящихся нитей, обмотанный вокруг темного облака в форме пернатого змея, сравнялся в размерах с откормленным астероидом, а я все наматываю поверх этого кокона новые нитки, прикидывая, что серебристо-зеленых надо бы еще немного добавить, а то вдруг этот хренов Пожиратель слишком уж страстно будет меня вожделеть.

В конце концов принцесса, упросившая меня взять ее с собой и твердо пообещавшая, что будет сидеть тихо, почти беззвучно прошептала: «А это ничего, что ты совсем мокрый?» и оборвала мою рукодельную медитацию. Думаю, вовремя, потому что мокрым я был от пота. И подняться на ноги без ее помощи вряд ли смог бы, по крайней мере, не с первой попытки. И, будем честны, даже не со второй.

Принцесса не только безропотно отпустила меня в ванную, но и как-то организовала доставку ужина из кухни в башню, хотя до сих пор я был уверен, что в домашних делах она разбирается даже хуже меня. И с количеством не промахнулась: когда я вернулся в кабинет, еды там было примерно на полдюжины человек. Теоретически настоящий угуландский колдун после хорошо сделанной работы, должен сожрать еще втрое больше, но я слабак.

Сидела она при этом, как в воду опущенная. Держалась за меня, но глаза отводила. И делалась все мрачней и мрачней. Наконец не выдержала и сказала:

– Извини, Сэромакс, но мне почему-то кажется, что ты занимался каким-то очень злым колдовством. Даже сидеть с тобой рядом было не особо приятно. Мысли всякие нехорошие в голову лезли. Как будто я не то обреченная пленница, не то сама такая же злодейка, как ты.

Я чуть не подавился от неожиданности. Но, с горем пополам, дожевав, ответил:

– Да ладно тебе, колдовство как колдовство. В смысле бывает и хуже. Приворотная магия наших диких пещерных, в смысле, лесных предков, не более того. Только не проси тебя научить: мы уже сегодня договорились, что ты и так красотка. Не будем еще больше усложнять окружающим жизнь.

– Ты так сердился на эту кудрявую леди, а теперь сам решил кого-то приворожить? – ахнула принцесса. – Но так нельзя! Я имею в виду, если бы ты считал, что любовный приворот – хорошее, доброе дело, то и привораживай на здоровье, мне не жалко. Но ты же столько раз говорил, что она поступила очень плохо! И так сильно ее ругал! И велел всех немедленно расколдовать. А сам!..

Бедняжка так огорчилась, поймав меня на двойной морали, что сил моих не было на ее горе смотреть. В юности разочарования очень трудно даются. Впрочем, не только в юности. Я и сейчас не хотел бы еще раз такое пережить. Поэтому я признался, хоть и не планировал посвящать ее в свои дела: