Мертвый огонь

— А вот смотрите… и дядя Масперо показал снова на карту Египта. — За пять тысяч километров отсюда в центральной тропической Африке, в огромном, самом большом в мире озере Виктория берет свое начало могучий Нил. Сотни рек больших и малых стекают в это озеро. И вот, когда в этой части Африки начинается дождливое время года, льют тропические проливные дожди, реки выходят из берегов, переполняют озеро Виктория и масса воды устремляется по Нильской долине к средиземному морю, затопляя берега и удобряя землю илом. К декабрю Нил постепенно входит в свои берега, а в январе начинаются полевые работы.

В это время из-за группы пальм и сикомор в небе показался низко летящий аэроплан.

— Нас ищет, чертова собака… — улыбаясь, выругался Ваня Петенко.

— Построиться, ребята, — со смехом приказал вожатый Сережа Ступин. Ребята, ожидая, что Сережа выкинет какое-нибудь коленце, быстро улыбаясь построились.

— Направо, равняйсь… Смирно… Головы вверх… Правые руки вверх… Показывай шиш! И ребята дружно показали шиш английскому соглядатаю, разыскивающему советский аэроплан, «нагруженный коммунистической литературой».

Шарик звонким лаем провожал неприятельского разведчика, а у дяди Масперо цвела на лице улыбка.

— Ищи, ищи, чертова кукла, а литература то коммунистическая вот где… — и Ваня Петенко показал себе на голову.

— Друзья мои, а неплохо бы теперь выспаться. ведь всю ночь не спали, — предложил дядя Масперо.

— И правда, что-то ко сну клонит… — ответил Черняков Костя, растянувшись лениво на траве…

— Поспим, а потом купаться, — прибавил еще кто-то.

Это предложение всем понравились.

Все как-то сразу, истомленные зноем, почувствовали тяжесть в голове, в ногах и в руках, которые всю ночь работали.

— А Шарик пусть сторожит нас, — предложил Моня Гирш сонным голосом и закрыв глаза.

Шарик услышал свое имя, весело ухмыльнулся и, в знак согласия со всеми, несколько раз помахал хвостиком и уселся сторожить наших друзей.

Когда через несколько минут Коля Сабуров ворочаясь, еще раз приоткрыл глаза, он увидел, как Шарик усердно охотился зубами на своем боку. Ребята и дядя Масперо ужо спали. Потом начал засыпать и Коля Сабуров.

5. КОГДА ГЛАЗА ЗАКРОЮТСЯ, НАЧИНАЕШЬ ВИДЕТЬ ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

«Хорошо бы во сне перенестись за тысячи лет назад и увидеть все, о чем рассказывал1 лесничий Павел Петрович, иотумал Коля Сабуров, засыпая.

И вот слушайте:

— Анх, уджа, снеб! — От этих криков, от топота ног бегущей толпы и еще от каких то непонятных звуков встрепенулись наши ребята и дядя Масперо. Шарик неистово лаял.

По дороге возле них неслась с шумом, с криками, толпа коричневых загорелых людей, взрослых, детей, мужчин и женщин. Старики и старухи торопливо семенили сзади. Один из бежавших парней запустил палкой в неистово лающего Шарика. Шарик ловко увернулся от удара и с еще большим ожесточением принялся лаять и кидаться вслед за бегущими.

На ребят из бегущих никто не обратил внимания, хотя сидели они всего шагов в 10–15 от дороги.

На лицах ребят было написано недоумение.

— Что ото, пожар что ли где? спросил за всех Костя Черняков.

— Пойдем, ребята, посмотрим… поможем, — предложил кто-то.

И вот все вскочили и побежали вслед за бегущей толпой. Не отставал от них и дядя Масперо и уж, конечно, впереди всех бежал свирепо лающий Шарик.

Видно было, что толпа у скрещения следующей большой дороги остановилась и с нетерпением смотрела на что-то, чего нашим ребятам еще не было видно из за сикомор, окаймлявших эту большую дорогу.

Ребята вмешались в толпу и протискались вперед.

Впереди на далеком пока еще расстоянии к ним быстро приближалась процессия.

Когда процессия приблизилась, вот что произошло и вот что увидели Масперо и ребята.

Вся толпа, в которой они стояли, упала на колени и простирая руки к процессии, восторженно кричала:

— Анх, уджа, снеб, Рамзес Миамун!

В великолепной золотой двухколесной колеснице, запряженной двумя белыми лошадьми, стоя, ехал к ним кто-то высокий в белом с красными полосами высоком головном уборе, с жезлом в руке.

Небольшого роста возница, правящий лошадьми, стоял возле него. Впереди бежали какие-то полуголые, потные от жары и усталости люди с кнутами в руках, а сзади по несколько вряд мчались еще десятка два колесниц, в которых стояли такие же нарядно одетые, важные и надменные люди. У одних в руках были жезлы, у других пышные веера.

Сзади бежал отряд пехотинцев-телохранителей с копьями в руках. А еще дальше можно было видеть только клубы вздымающейся высоко пыли.

Как было уже сказано, на коленях, падая ниц, простирая руки с возгласами: Анх, уджа, снеб, Рамзес Мимун, толпа приветствовала эту пышную процессию, и только наши ребята да дядя Масперо оставались на ногах и не выражали никакого восторга. Шарик же с неистовым лаем кидался на лошадей, гонялся за колесницами и снова нападал на лошадей.

И вот тут-то случилось событие, от которого болью и гневом наполнились сердца ребят.