– Однако я хочу, чтобы ты замолчал и больше не заговаривал об этом со мной, – резко перебил его маг. – Прошлое членов отряда является их сугубо личным делом. Каждому из нас есть что скрывать, в том числе и мне. Советую не лезть с расспросами к кому бы то ни было. Это мое последнее слово!
Развернувшись, Реннет зашагал вглубь острова, подальше от общества членов отряда. Хотя внешне он выглядел сдержанным, на деле все было иначе: он разозлился на колдуна и прочих тупиц, окружающих его.
«Оуэр, никогда бы не подумал, что ты окажешься таким. Считал тебя более благоразумным и мудрым. Оказывается – я ошибался».
Почему-то все имели обыкновение недооценивать юношу, принимая за маленького мальчика, и колдун не был исключением, не смотря на, казалось бы, искреннюю похвалу. Да, Реннет много не знал, во многом не разбирался, однако это не значило, что он не умел думать. Оуэр мог и не говорить ему о странном воздействии священной молитвы на мистика, потому как юноша и сам догадывался. Он уже сотни раз успел провернуть случившееся в голове и прийти к определенным выводам. Также, ему было прекрасно известно о попытке Кассандры заставить его понести наказание после инцидента с Дорсулом, уговорив Катарину присоединится. Но последняя отказалась, из-за чего они решили не действовать опрометчиво, оставив правосудие на другой раз. Реннет был бы худшим командиром, если бы не знал все о затевающихся внутри отряда делах. Без сомнений, сегодняшние намеки колдуна тоже не являлись желанием одного человека. Они действительно могли беспокоиться о возможном предательстве женщины-мистика, а может, просто хотели привнести в ряды Гончих разлад. Что ренегат знал наверняка, так это непричастность Валент и дьюрара Лангиниуса к заговору, хотя оба они догадывались о происходящем у него за спиной. Хищник-нелюдь скорее всего просто не желал встревать в человеческие разборки, а наемницу удерживала Клесс, хорошо осведомленная о проницательности Реннета.