Мертвый сезон. Мертвая река

Эми не раз задавалась вопросом, не страшит ли теперь Дэвида смерть. Как если бы в документе о собственной смертности с кончиной отца появилась двусмысленная, сомнительная поправка.

«Отдохну, когда сдохну».

Но если так, то сам он этого явно не осознавал.

И уж точно не думал ни о чем подобном, когда вошел в кабинет в своем застиранном красном махровом халате и расшнурованных теннисных кроссовках. Муж казался бодрым, свежим и даже чуточку несуразным.

– Знаешь, прошлой ночью я уже взялся за третий уровень, – сказал он, склоняясь над Эми и целуя ее в макушку, где аромат кудрявых рыжих волос был наиболее сладок.

– Знаю-знаю. Я заглянула в файл с утра первым же делом. Ты столько всего сделал. Выглядит отлично.

– Спасибо.

– За правду – никаких «спасибо».

– Кофе?

– На плите.

– Потрясно.

Из кухни донесся его голос:

– Во сколько придет Клэр?

– К двум.

– Хорошо. Успею починить шнур у настольной лампы. А то вчера ночью, часа в два, вдруг взял и перегорел. Надо будет сменить изоляцию. Не помнишь, у нас дома не завалялась изолента?

– Кажется, была в подвале.

Дэвид прошел в кабинет и глянул на экран монитора поверх ее плеча. Скользнул взглядом вниз, туда, где ткань халата слегка оголяла грудь.

– Ну как, получается?

– В общем-то, я даже еще и не начала. Все о Клэр думала.

Он кивнул, отхлебнул кофе. Им и раньше приходилось обсуждать эту тему. Эми не пришлось объяснять. Она знала, что Дэвид разделял ее чувства. Он тоже считал себя другом Клэр.

– Слушай, – сказала Эми, – как ты отнесешься к тому, чтобы взяться за пылесос где-нибудь через часок? Пусть Мелисса пока поспит. Чтобы я тут могла немного поработать.

– Без проблем.

Он подошел к двойным стеклянным дверям. Солнце снаружи светило ярко. Дэвид открыл двери, и ветерок взметнул лежавшие рядом с Эми бумаги.

– Бог ты мой! – проговорил Дэвид. – Совсем забыл. Сегодня утром я сделал поразительное открытие! Ты не слышала, в наших краях никогда не обитала коммуна каких-нибудь новоявленных хиппи? Ну, что-то в этом роде?

Эми оторвала взгляд от монитора:

– Прошу прощения?

– Сегодня утром я видел в поле девушку. Едва рассвело. Длиннющие волосы. Голая, в чем мать родила.

– Девушка?

– Ага. Лет шестнадцати, может, семнадцати. Стояла довольно далеко.

– Голая?

– Ну, от пояса и выше. Остальное не разглядел, уж прости.

– Ты шутишь.

– Не-а.

– И как грудь, что надо?

– Как я уже сказал, она была довольно далеко.

– Хм-м-м.

Эми оторвалась от монитора и подошла к мужу. Обняла его за талию.

– А зайти ты ее не пригласил?

– Еще чего. Кому нужны эльфийки, когда дома тебя ждет самая настоящая богиня?

Эми рассмеялась:

– Богиня, у которой все прилично обвисло.

– У богинь ничего не обвисает. Только зреет. Как пшеница или кукуруза.

– Вот насчет кукурузы – это ты правильно сказал.

Эми поцеловала мужа. От него пахло мылом и кофе. Губы были мягкими.

– Похоже на то, что особо поработать мне сегодня не удастся, ты не находишь? – спросила она.

– Точно не сейчас. Да и с изоляцией провода можно повременить.

– Только давай так, чтобы не разбудить Мелиссу.

– Не беспокойся, пылесос я пока включать не собираюсь.

Он распахнул халат Эми, скинул его с плеч и, откинувшись на диван, потянул жену на себя. Солнце приятно согревало ей спину, когда она принимала мужа внутрь себя.

А потом почему-то вспомнила о том, что так и не выключила монитор, ее программа все еще работала.

Это была последняя посетившая Эми мысль, которая не касалась бы их двоих.

11:50

Питерс стоял у входа в пещеру, обливаясь по́том. И не только потому, что пришлось карабкаться ввысь. Это были нервы.

Стоявшие у него за спиной Манетти, Гаррисон и еще четверо полицейских штата нервничали тоже. Это было заметно по лучам их фонариков, метавшимся по черным от копоти стенам. Гиблое местечко – даже в отрыве от того, что здесь творилось одиннадцать лет назад. Питерс снял с плеча дробовик, заранее зная, что тот ему не понадобится, и ступил внутрь – вспоминая, как оно здесь было.

Тот мужчина, Николас… как-там-его… – фамилия странным образом ускользнула из памяти, – в очках, слетевших у него с лица, как только парни открыли огонь, приняв за одного из дикарей. Несмотря на очки. Перепуганные насмерть, они убили его – и это после всего, что пареньку пришлось пережить. После того как он и женщина на полу – голая, истекающая кровью, адски истерзанная, но все еще живая – перебили почти всех этих выродков. Питерс вспомнил, как пристрелил одного с ножом.

А потом вспомнил мальчишку…